Печать

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
1 час 1 день 1 неделя 1 месяц Навсегда

[san]

Часть 1: Князь Игорь

В России снимали, снимают и будут снимать историческое кино. Проблема тут одна и она стандартна: КПД в кинопроизводстве не сильно отличается от КПД паровоза. На очень малое количество выдающихся фильмов приходится в несколько раз превышающее число просто нормальных и намного больше — совсем посредственных. А с историческим кино ещё труднее, чем с фильмами в других жанрах. Брака больше. Поэтому нас всё чаще радуют сериалы про диверсантов, герои которых, как иногда кажется после просмотра, внесли решающий вклад в победу в ходе Великой Отечественной войны.

К счастью, история России богата на события, свершения, подвиги и трагедии. Можно не только высасывать сюжеты о диверсантах, а снять хорошее и нужное кино на те темы, на которые ещё никто не снимал. И тем таких более чем достаточно. Первая, которую мы предлагаем обсудить, это «Слово о полку Игореве».

Детектив XII столетия

Да, одно из величайших произведений средневекового эпоса до сих пор не «окартинено». Отчасти этот пробел закрывает мощнейшая опера «Князь Игорь» Александра Бородина. Есть и её киноверсия — мюзикл советских времён. Нужно сказать, что очень неплохой. Однако настоящего фильма пока нет.

Возможно, современного продюсера отпугивает скучноватый сюжет и печальный финал. Ну сходили молодые русские князья на половцев — и сходили неудачно. Ярославна плачет в Путивле, переживает за мужа. Рюриковичи постарше как-то несерьёзно относятся к половецкой угрозе. Сын князя Игоря в плену не теряет времени даром, он женится на дочери хана Кончака. Половецкие правители философски размышляют о том, что их доминированию в Лукоморье приходит конец…

На самом деле перед нами разворачивается динамичный детективный сюжет. В 80-е годы XII века коалиция князей ведёт успешное наступление на половцев, в плен захвачено 17 степных ханов, и Русь близка к выходу на ранее утраченную Тмутаракань. В победоносных походах хотят принять участие молодые сиверские князья, они ждут лишь наказа старшего над ними Ярослава Всеволодовича Черниговского. Но Ярослав не участвует в общих походах. На самом деле он давно ведёт тайные переговоры с половцами и в начале 1185 года отправляет к ханам своего боярина для соглашения о мире и союзе.

Князь не собирается открывать свои планы сиверянам, но и отговорить их от похода он не может. Ярослав неискренне благословляет Игоря Святославича на ратные подвиги и предоставляет ему в поддержку небольшую конную дружину наёмников из племени ковуев. Вместе с князем Игорем выступают также его брат Буй-Тур Всеволод, четырнадцатилетний сын Владимир и племянник Святослав.

Весной 1185 года русские дружины выступают в поход. Воины чуть было не поворачивают назад после солнечного затмения, однако князь Игорь демонстрирует незаурядный для своего времени иммунитет к суевериям: «Братья мои и дружина! Тайны Божии неисповедимы, и никто не может знать его определения… Если захочет, он накажет и без знамения. И кто ведает — для нас это знамение или для кого ещё, ведь видно затмение во всех землях и народах».

В первом же бою русским сопутствует исключительная удача. Они берут богатейшую добычу: злато, драгоценные камни, украшенное серебром оружие и шелка. Дружина ликует и пирует — как правило, с походов в степь приводят половецких полонянок да коней, а тут такой неожиданный приз.

Современные историки затрудняются в объяснении случившегося. То ли князьям повезло натолкнуться на казну (это вряд ли, степняк все свои богатства держит при себе), то ли это была специально заготовленная ловушка (ещё более странное предположение, ведь русы могли и уйти со всеми сокровищами). Очевидно, князь Игорь мыслит куда более прагматично. Он понимает, что половцы специально собирали золото и серебро для того, чтобы отвезти его куда-то или кому-то. Допрос военнопленных подтверждает худшие догадки. Он взял то, что предназначалось Ярославу Всеволодовичу Черниговскому — старшему над ним князю! Это плата за то, что он не присоединился к походам против половцев.

Князь Игорь в сложнейшем положении. Нужно срочно идти назад, однако Игорь ничего не может сделать с опьянёнными лёгким успехом дружинниками. Они хотят идти только вперёд.

Очень скоро русское войско оказывается в окружении. Конная дружина ещё может прорваться, однако Игорь принимает решение: «Если поскачем — спасёмся сами, а простых людей бросим, это будет грех на нас перед Богом». Начинается бой. Бегут ковуи — ненадёжная «подмога» Ярослава Всеволодовича. Игорь пытается их остановить, но безуспешно. Раненого князя берут в плен. Та же судьба ждёт его брата, сына и племянника.

Поражение, обернувшееся победой

Очень скоро сведения о поражении и неясные слухи о половецком золоте достигают Чернигова и Новгород-Северского. Князь Ярослав через своих агентов в степи начинает интриги: никто из свидетелей его сепаратных переговоров не должен вернуться живым из половецкого плена. Ефросинья Ярославна, супруга Игоря, на всякий случай перебирается в маленькую приграничную крепость Путивль — подальше от Чернигова и поближе к степи.

Пленных русских спасает хан Кончак. Это давний побратим Игоря, за пять лет до этого они вместе на одной ладье уходили из неудачного набега. Он выкупает всех оставшихся в живых дружинников у других ханов и предлагает князьям быть его гостями, а не пленниками. Кончак под влиянием «партии войны» среди половецких ханов вынужден вести боевые действия против Руси, однако одновременно он просит Игоря стать посредником на мирных переговорах. Инсценируется побег князя из плена. Игорь уходит от половецких агентов Ярослава Всеволодовича, но бежит не домой — в черниговско-сиверские земли, — а к Великому князю Святославу Всеволодовичу. Он рассказывает князю о двурушничестве его родного брата, просит у Святослава совет и защиту.

Игорь также сообщает о мирном предложении хана Кончака. Половцы обязуются больше никогда не нападать на русские земли, за исключением тех случаев, когда сами князья берут их союзниками в междоусобных разборках. В половецком стане свободно действуют православные миссионеры. Великий князь соглашается на мир с половцами на таких условиях. А для того, чтобы обезопасить Игоря от возможных козней Ярослава Всеволодовича, Святослав объявляет себя прямым сюзереном сиверских князей.

Русская дружина возвращается из плена с богатыми подарками. Владимир Игоревич везёт с собой жену Свободу (в крещении — Настасью), дочь хана Кончака, а также только что родившегося сына Изяслава.

Дальнейшая судьба некоторых героев:

Князь Игорь после смерти Ярослава Всеволодовича становится князем Черниговским.

Владимир Игоревич вместе с братьями завоевал галицкие земли, которые он считал своими по материнской линии. Однако местное боярство навело на сыновей Игоря поляков и венгерского короля, в этой войне погибли два младших брата Владимира, а сам он вынужден был отступить.

Изяслав, рождённый в половецком стойбище, наследовал Новгород-Северский стол, на короткое время стал Великим князем Киевским. Пережил монгольское нашествие, погиб в борьбе с Данилой Галицким.

Кончак стал старшим ханом среди половцев. Он активно участвовал в русских междоусобицах, однако никогда больше не воевал против князя Игоря и его ближайших родственников. Сын и преемник Кончака принял крещение под именем Юрий. Он погиб на речке Калка, сражаясь против монголов вместе с русскими князьями.

Эта история на 90% основана на летописных сведениях. Остальные 10% предположений по поводу мотивации отдельных героев или конкретных их действий высказаны как наиболее логичные.

[san]

Часть 2: Евпатий Коловрат

Говорят, что фильм про рязанского воеводу уже на подходе! Немного смущает, что авторы рассматривают фильм о монгольском вторжении на Русь как наш ответ на голливудский комикс «Триста спартанцев». Не самый подходящий пример для подражания. Несмотря на кассовый успех боевика о полуголых героях и омерзительных орках, которые сошлись при Фермопилах, американцы всё-таки поиздевались не над своей историей. Представьте только Джерарда Батлера в роли Коловрата: «ЭТО РЯЗАААААНЬ!!!» (в этот момент он бьёт ногой, и посланник монгольского хана летит в колодец — прим. сценариста).

В этом смысле лучше уже ориентироваться на отечественный мультик 1985-го года. Там, например, есть мощнейший момент — на месте сгоревшего дома в разграбленной монголами Рязани дружинник спрашивает воеводу:

 — Терем здесь был?

 — Что терем? Семья была…

В полноценном же фильме с живыми актёрами намного больше возможностей для передачи глубоких чувств. Тем более что материал даёт все возможности для того, чтобы сделать сюжет сильнее, чем история о трёхстах спартанцах.

Вторжение монголов

В ноябре 1237 года монгольское войско, выполняя посмертное повеление Чингисхана завоевать в том числе и русские земли, вышло на рубежи Рязанского княжества.

Русь уже знала, кто такие монголы. За четырнадцать лет до этого полководцы Субэдэй и Джэбэ жёстко наказали Рюриковичей в битве на реке Калка. Исходя из того, насколько опасный противник находится перед ним, рязанский князь Юрий Игоревич действовал быстро и решительно. Своего сына Фёдора он отправил с посольством навстречу монголам, его задача заключалась в том, чтобы задарить кочевников подарками и тянуть время. Князь тем временем вместе с муромскими союзниками собирал армию. Во Владимиро-Суздальское княжество он отправил своего племянника Романа с просьбой о срочной подмоге. С аналогичным сообщением поехал в Чернигов воевода Евпатий Коловрат.

Но вот только монголы действовали ещё быстрее. Хан Бату не повёлся на переговоры и выставил посольству ультиматум: десятая доля от всего имущества, включая жён и людей. Причём сразу. Молодой князь Фёдор дерзко ответил хану: «Когда одолеешь нас, тогда и жёнами нашими владеть будешь». Послов убили, орда вступила на территорию княжества, навстречу им вышли муромцы и рязанцы. В жестокой битве вместе с войском легли трое Рюриковичей, один попал в плен. Рязанский князь отступил в стольный град и занял оборону, рассчитывая на подмогу соседей.

Евпатий Коловрат тем временем в бешеном темпе проделал путь до Чернигова — сегодня расстояние по автостраде 800 км, но в XIII веке не было дорог, реальная дистанция по льду замёрзших рек получалась ещё больше. Потом назад, с небольшой конной дружиной — всё, что смог выпросить у черниговского князя.

Он не успел. 21 декабря 1237 года монголы взяли и сожгли Рязань, а захваченных горожан разделили на две категории. Тех, кто старше десяти и младше тридцати, забрали с собой. Остальных изрубили топорами — детей и всех тех, кто по возрасту, очевидно, уже не годился для рабской доли. Погибла и вся княжеская семья. Трупы не хоронили, всё бросили, как есть. Такую картину застал Евпатий Коловрат на месте того, что совсем недавно было его домом. Воевода опоздал всего на несколько дней.

С другой стороны шла запоздалая помощь из Владимира. Князь Роман всё-таки привёл владимиро-суздальцев. Увы, только для того, чтобы погибнуть вместе с ними в битве под Коломной. Монголам, впрочем, победа тоже далась нелегко: среди прочих в сражении был убит один из сыновей Чингисхана.

После Коломны орда рассредоточилась на мелкие отряды для грабежа рязанских и владимиро-суздальских земель. И в этот момент в спину им ударил Евпатий Коловрат.

Евпатий: отмщение

Воевода шёл через выжженные сёла и города, собирая вокруг себя тех, кто выжил. Скоро у него была уже маленькая армия из семнадцати сотен ожесточённых людей, любой ценой мечтающих отомстить за гибель своего мира.

Русь никогда ещё не испытывала такого страшного погрома. Соседи особо не докучали, междоусобные свары князей не шли ни в какое сравнение с жестокостью пришельцев. Домонгольская Русь с её беззаботными княжескими пирами и весёлыми приключениями богатырей уходила в прошлое, оставаясь лишь в народных былинах в виде памяти о золотом веке. Это очень важный фон, который нельзя игнорировать сценаристу. Весьма поверхностно христианизированная Русь в этот момент массово обращается к Богу. Многие князья, бояре и простые дружинники принимают схиму. А кто-то, как воевода Коловрат, просто предпочёл умереть в самоубийственной атаке на всё монгольское войско. Евпатий так и ответил послам Батыя, которые спросили, чего ж он хочет: «Умереть».

Летописец пишет, что бил он татар так, что тупились мечи, и брал он мечи татарские и сёк ими. Хостроврула (это то ли сын, то ли муж одной из внучек Чингисхана), который обещал Бату привести Коловрата на аркане, воевода в поединке разрубил до седла. Летопись утверждает, что убить воеводу Евпатия монголы смогли, лишь обстреляв его из камнемётных орудий. Мы не видим никаких причин, чтобы фильм отходил от этой легенды, даже если боевое применение осадных машин против пехоты или кавалерии представляется маловероятным просто даже в техническом плане.

Бату-хан, впечатлённый атакой дружины Коловрата, отпустил тех, кто остался в живых, и позволил им забрать тело Евпатия. Войско монголов двинулось дальше, на Москву, а дружинники Коловрата повезли воеводу домой. Священники отпевали Евпатия в Рязанском соборе, а под его стенами дружинники жгли костры и долбили замёрзшую землю, чтобы закопать погибших горожан в братской могиле. Хоронили без гробов, в два-три яруса, по христианскому обычаю — головой на запад. Их скелеты нашла археологическая экспедиция, работавшая в Рязани в 70-е годы XX века. Один из похороненных — это воевода Евпатий Коловрат.

Желаем авторам фильма творческих успехов и ждём его выхода в 2015 году.

[plastun]

Интересно. А сначала мне показалось, что кто-то опять с издевочкой опусы пишет.

[san]

Часть 3: Хождение за три моря, или Первый попаданец

Один из основных жанров исторического кино — это героический боевик, то есть честный патриотический фильм, в котором хорошие свои жёстко рубят плохих чужих. Первые обычно защищают родную землю, а вторые, как правило, выступают в роли захватчиков. Русская история даёт богатый материал для таких сценариев. Но не стоит зацикливаться на идее «осаждённой крепости», которой во все времена только и приходилось отбиваться от поработителей. Наша история — это не только и не столько войны.

Поэтому следующим сюжетом будет рассказ об одном большом путешествии. О том, как тверской купец Афанасий Никитин в XV веке побывал в Индии и первым из европейцев составил её достоверное описание.

Фильм об этой истории на самом деле уже существует. В 50-е годы, на фоне наметившегося советско-индийского политического сотрудничества, была создана двухсерийная кинокартина с хорошими актёрами и красивыми планами. Однако она не совсем о том. Непутёвый путешественник Афоня, индийские песни, танцы, звон браслетов… Тут нужно напомнить, что индийские фильмы пользовались в СССР бешеной популярностью, поэтому лёгкое подражание Болливуду в данном случае было вполне уместным с точки зрения кассового успеха.

Сегодня же нам нужен другой фильм. Нам нужен фильм о русском человеке XV столетия, об Афанасии Никитине — таком, каким он был. Жизнелюбивым, отважным и наблюдательным. Твёрдым в вере, но без фанатизма. Предприимчивым, но не корыстным. Патриотичным, но свободным от всякого пренебрежения к другим народам.

Индия: за три десятилетия до Васко да Гамы

В 1468 году купец Афанасий Никитин вышел из Твери с торговой экспедицией в Шемаху (шамаханская царица — это оттуда), столицу Ширвана — исламского государства на территории современного Азербайджана. В Нижнем Новгороде он подождал ширванского посла Хасан-бека, который возвращался из Москвы. Вместе путешествовать веселее и безопасней. Почти всю Волгу прошли без приключений, но перед Астраханью к купцам подъехали три татарина с информацией о готовящейся засаде.

Осведомителям заплатили, Астрахань решили проходить ночью — скрытно, без вёсел, только под парусом. Первым шёл корабль посла, в который пересел и Афанасий. За ним — купеческая ладья с товаром. План почти удался, но взошла луна. Путешественников заметили, пришлось принять бой. Первому судну удалось прорваться, экипаж второго в темноте и суматохе заплыл в загородку для ловли рыбы. Татары разграбили товары, купцов, впрочем, отпустили.

На море их ждали новые неприятности. Начался шторм, злополучную купеческую ладью выбросило на берег в районе современного Дагестана. Купцов взяли в плен местные жители.

Афанасий Никитин долго хлопочет, чтобы шах Ширвана надавил на соседей и те отпустили пленников. Купцы получают свободу, однако они разорены. Правитель Ширвана отказался дать даже пару монет на то, чтобы путешественники могли вернуться домой. Мол, много вас таких. Часть купцов решает идти на Русь с попутными караванами, кто-то остаётся работать в Шемахе. Афанасий же задумывает разведать южные торговые пути.

Он идёт в Баку, где видит «огонь неугасимый» газовых факелов. Дальше в Персию, где скотину кормят финиками, которые стоят здесь очень дёшево — три копейки за ведро. В Ормузском проливе русский купец впервые в жизни знакомится с океанскими приливами и отливами.

За два года странствий по Персии Афанасий Никитин разжился имуществом. Во всяком случае, из Ормуза он собирается везти в Индию на продажу арабских лошадей: от мусульманских купцов Афанасий узнал, что это выгодный бизнес.

Индия поначалу сильно разочаровывает путешественника. Как он отмечает в своём дневнике: «Люди все чёрные, все злодеи, жонки все бляди, да колдуны, да воры, да господ своих ядом травят». Привезённых коней, оказывается, с большим трудом нужно переучивать на индийскую еду — варёный горох, рис, листья. В дополнение ко всем неприятностям один индийский раджа под предлогом того, что Афанасий не мусульманин, решил купца казнить и таким образом завладеть принадлежащим ему арабским жеребцом.

Писатели в стиле фэнтези до дыр затаскали такой литературный приём, как «попаданцы». Кто-то проваливается в другой мир/прошлое/будущее — и начинает там успешную карьеру. Поскольку сами авторы понимают, что обычный попаданец в новом мире нужен ещё меньше, чем в этом, обычно они наделяют своих героев некими сверхспособностями. Хотя бы для того, чтобы аборигены не прибили при первой же встрече. Герои владеют какими-то заклинаниями, артефактами, уникальными знаниями etc. Представить себе, что человек без сверхспособностей может успешно обустроиться в незнакомом окружении, нам уже трудно.

Между тем Афанасий Никитин — как раз такой пример. Он решает свой конфликт с алчным раджой, много путешествует по Индии, ведёт с местными жителями диспуты на религиозные темы. Удивляется кастовому устройству общества и тому, насколько огромна разница между богатством аристократии и бедностью простого народа. Пьёт вино, которое делают из орехов. Привыкает к тому, что на улице можно встретить четырёхметрового удава, а дождь идёт несколько месяцев подряд. Отмечает, что чем тратить серебро на гулящих женщин (две монеты за раз!), лучше завести временную жену или купить рабыню, среди которых есть очень красивые и совсем недорого. В общем, жизнь налаживается.

Путь домой

Однако он скучает по родине. В Индии Афанасий записывает в своём дневнике по-тюркски, но кириллицей: «А Русь Бог да сохранит! Боже, сохрани её! Господи, храни её! На этом свете нет страны, подобной ей, хотя эмиры Русской земли несправедливы. Да устроится Русская земля и да будет в ней справедливость! Боже, Боже, Боже, Боже!»

Купец сбился с календаря православных праздников — все его религиозные книжки пропали ещё при нападении татар на Волге. Афанасий постится одновременно с мусульманами. Молится Богу на персидском, арабском, татарском, узбекском, тюркском, таджикском языках. Цитирует суры Корана. Он уже наверняка еретик с точки зрения официальной религии, но всё равно держится христианской веры, потому что другой связи с родной землёй у него нет.

Одновременно купец прикидывает, как бы вернуться домой с прибылью. Основной экспортный товар тогдашней Индии — специи, ткани и краски. Если довезти на Русь, можно купить половину Тверского княжества. Разница цен огромна. Так, португальская экспедиция Васко да Гамы в 1497–1499 гг., главной целью которой была не столько торговля, сколько разведка морского пути в Индию, принесла доход, в 60 раз превысивший расходы на её организацию.

Впрочем, Афанасий Никитин — реалист. Он понимает, что товар он не довезёт. Каждый мелкий правитель по дороге сдерёт с него пошлину. А могут просто ограбить.

Поэтому за три года путешествий по Индии он собирает небольшую коллекцию драгоценных камней. Жемчуг, сердолик, алмаз — всё то, что легко спрятать и провезти одному человеку.

Вместе с мусульманскими купцами Афанасий Никитин отплывает из Индии. Месяц шли, не видя земли, пока корабль не прибило к африканскому берегу в районе современного Сомали. Ситуация с пиратством в этом регионе пять с лишним столетий тому назад если и отличалась от сегодняшней, то только в худшую сторону. Во всяком случае, бывалые спутники русского путешественника уже начали сетовать Аллаху, что здесь им и суждено изгибнуть. С сомалийскими пиратами удалось договориться. Пришлось, впрочем, отдать им рис, перец и хлеб.

Дальше — снова Ормуз и Персия. Афанасий решил, что добраться домой через Чёрное море будет проще, чем через Каспий. Это оказалось ошибкой. В это время идёт война между османами, завоевавшими Константинополь, и туркменами, ненадолго захватившими Персию. Афанасий Никитин уже собирался отплывать в Крым, как его взяли в Трабзоне, обвинили в шпионаже в пользу туркменского правителя и конфисковали имущество. Купцу удалось выпутаться и из этой переделки, хотя он снова остался у разбитого корыта.

Афанасий Никитин везёт на Русь единственную ценность, которая у него осталась, — тетрадь с записями о хождении за три моря.

По пути домой он тяжело заболеет, остановится неподалёку от Смоленска и перед смертью попросит проезжавших купцов позаботиться о том, чтобы его дневник дошёл до соотечественников. История о путешествии Афанасия Никитина будет вписана в летопись под 1475 годом.

[san]

Часть 4. Пётр и Феврония: наша альтернатива дню Св. Валентина

Русь, последняя четверть XII столетия: отрок из дружины муромского князя в рязанской глуши ищет лекарку по имени Феврония. Ему сказали, что вон в том доме. Он заходит, видит девушку за ткацким станком, перед ней прыгает приручённый заяц. На вопрос, где старшие, девушка отвечает смехом и загадками: «Родители взаймы плачут, а брат сквозь ноги смерти в глаза смотрит». Оказалось, это и есть Феврония. Отец и мать пошли на похороны односельчанина (плачут взаймы — в том смысле, что когда-то их тоже будут хоронить и оплакивать), а брат — бортник. Он лазит за мёдом по деревьям, всё время рискуя с них свалиться. Дружинник просит лекарку поехать с ним в Муром. Пётр, младший брат местного князя Павла, покрылся язвами и по ходу ещё умом тронулся. Ничего не помогает. Вот-вот отдаст Богу душу. Отрок просто не знал, что на самом деле произошло в княжем тереме.

Змееборец и его идеальная половина

В какой-то из вечеров из покоев Павла вышел Пётр и отправился к жене старшего брата передать — мол, князь слегка прихворали, хочет побыть один. В палатах снохи Пётр снова встречает брата, которому он буквально только что пожелал спокойной ночи. То есть князь находится в двух местах одновременно. Ошеломлённый Пётр спрашивает у него что-то известное лишь им двоим, Павел отвечает невпопад. Пётр выхватывает меч и протыкает самозванца. В этот момент двойник брата превращается в гигантского змея. Князь рубит змея на куски, потом теряет сознание.

Очнувшись, Пётр попадает в новый кошмар. Что это было? Может, он обезумел? Впал в неистовство, изрубил любовника княгини, а всё остальное насчёт змея просто придумал. Может, действительно бился с оборотнем — порождением дьявола? Или же убил своего собственного брата? А под личиной муромского князя сейчас правит мерзкая тварь, наславшая на него морок.

Ни в какой бане Пётр не может отмыться от крови змея — во время боя он был забрызган ею с ног до головы. Яд жжёт кожу (врачи могут подтвердить, что кожные заболевания часто наступают на нервной почве). Лекари говорят, что он заболел проказой.

Феврония берётся исцелить князя, но взамен ставит условие, чтобы он на ней женился. Пётр находится в таком состоянии, что ему, в общем, всё равно, и он соглашается. Лекарка выполнила своё обещание, а князь — нет. После выздоровления он лишь отправляет Февронии богатые подарки, которые та отказывается принять.

Между тем, после кажущегося исцеления с князем случается рецидив. Он снова на грани. Пётр сам уже засылает сватов к крестьянской девушке, которая опять ставит его на ноги.

Феврония обладает уникальным даром — понимать суть вещей и видеть людей такими, какими они есть на самом деле. Когда они с мужем путешествуют по Оке, один боярин позволяет себе озорные взгляды в сторону княгини. Феврония подходит к охальнику, зачерпывает ковшом воду с одного борта ладьи, протягивает ему — на, попробуй. Потом зачерпнула с другой стороны. Одинаковая ли вода или одна слаще другой? Одинаковая. Так и женская природа одинакова. Зачем же ты, позабыв о своей жене, помышляешь о другой?

Также просто и убедительно Феврония разрешает душевные терзания мужа по поводу того вечера. Господь даровал тебе силу победить змея. Тем самым ты спас брата и сноху, больше переживать тут нечего.

Современная масс-культура не интересуется женскими образами такого рода, хотя в спокойной мудрости Февронии есть глубина — в том смысле, что её архетип в полной мере является народным творчеством. Это идеальная женщина русского средневековья.

Она не просто умна, она мудра настолько, что абсолютно контролирует свою любовь, страсть, волю, чувства. Она без суеты решает жизненные проблемы. Она не спорит с врагами и говорит иносказательно, чтобы не оскорбить интеллектуально убогих своими поучениями. Ещё народ верит, что она творит чудеса. Когда князь Пётр, стесняясь низкого происхождения жены, пытался отучить её от крестьянской привычки после еды сгребать хлебные крошки со стола в ладошку и схватил её за руку, она разжала кулак — там лежали кусочки ладана.

Политика и служение

В 1203 году умирает старший брат Петра, и он наследует княжеский престол. В Муроме назревает боярская смута. С целью спровоцировать князя местные аристократы заявляют, что неблагородное происхождение Февронии является преградой для его правления. Пусть князь откажется от жены.

Феврония уговаривает князя не вступать в конфликт с боярством, а вместе уехать из Мурома. Нужно дать возможность боярам вначале передраться между собой. Расчёт оказался верным. Скоро Петра зовут назад в Муром — наводить порядок.

Как и все Рюриковичи той эпохи, Пётр активно участвует в междоусобных конфликтах и многих сражениях. В политике ориентируется на великого владимирского князя Всеволода Большое Гнездо, а затем на его сына Юрия. Не бегает между лагерями. Выполняет клятвы. Но при этом считает войну ради удовлетворения личных амбиций бессмысленным и жестоким занятием. Когда владимирские князья расплатились с ним за военную помощь завоёванным Пронском, Пётр не стал мешать возвращению в город прежнего князя.

Пётр и Феврония вырастили троих детей, дождались внуков, а на старости приняли постриг и ушли в два соседних монастыря.

Когда Феврония вышивала покрывало для святой чаши, муж послал ей сказать, что он умирает. Феврония попросила передать, чтобы он подождал её — они умрут в один день, только она хочет закончить вышивку. Второй раз послал к ней Пётр со словами: «Уже мало пожду тебя». В третий: «Уже хочу умереть и не жду». Тогда Феврония, которая не успела дошить совсем чуть-чуть, воткнула иглу в покрывало, обвертела вокруг неё нитку и послала сказать мужу, что готова умереть вместе с ним. Их похоронили в пасхальную неделю 1228 года в одном гробу.

История их жизни стала народной легендой. В 1547 Пётр и Феврония были канонизированы православной церковью, тогда же были собраны и записаны устные сказания о них. Из «Повести о житие святых чудотворцев муромских князя Петра (в иноческом чину Давида) и княгини Февронии (Евфросинии)» мы и взяли этот сюжет, внеся в него некоторые изменения. Зачем изменения?

Во-первых, жития написаны в специфическом агиографическом жанре. Там по разным поводам «слепые начаша прозирати, храмые хождати, немыя глаголати, глухия слышати, больные от недугов многих вси исцелени быша».

Во-вторых, хотелось согласовать жития с реальными историческими персонажами, которыми были князь и княгиня. Кстати, по летописи Давид и Ефросиния — это не церковные, а, наоборот, мирские имена наших героев.

На сегодняшний день историю Петра и Февронии вряд ли можно назвать общеизвестной, но, кажется, легенда имеет значительный потенциал — вплоть до создания базы для своего праздника, вроде раскрученного Дня Святого Валентина. Тем более что день почитания святых приходится на летнюю пору — 25 июня по церковному календарю и на 8 июля по официальному, несколько лет назад введённому празднику «семьи, любви и верности». Для Дня влюблённых всё-таки лето более подходящая пора, чем февраль.

[san]

Часть 5. «Последние римляне» у истоков новой империи

В начале 1370-х годов на Русь в составе дипломатической миссии прибыли два непростых человека. Младшему, греку Феофану, было чуть больше тридцати, однако его уже называли лучшим византийским художником своего времени, расписывавшим храмы Константинополя, Галаты и Кафы. Глава посольства, Киприан, был на десять лет старше. По происхождению он был болгарин, по характеру — карьерист и политик.

Образование и уровень политической осведомлённости византийцев были достаточными для того, чтобы осознать глубину падения своей державы. Императоры, наследники Юстиниана и Константина, опустились до того, что ситуативно заключали союзы то с генуэзцами против османов, то с османами против генуэзцев. Понятно, что такая стратегия работала ровно до того момента, пока одна из сторон не усилится настолько, что сможет поглотить Константинополь.

Кризис отражался и на христианской церкви восточного обряда. В конкуренции с католицизмом православие терпело поражение за поражением, многие иерархии втайне готовились признать власть Рима. Очередная брешь возникла на «русском фронте». Огромная Киевская митрополия оказалась заложницей конфликта русских князей.

Митрополит Киевский и всея Руси Алексий, фактический правитель Москвы при молодом князе Дмитрии Ивановиче, успешно раздвигал границы государства, но при этом утратил контроль над большей частью православной общины. Литва, Тверь и Смоленск угрожали: в случае продолжения такой политики они уйдут под юрисдикцию Рима. Алексий, человек твёрдый в вере, но упрямый, направо и налево отлучал враждебных ему князей от церкви, чем только укрепил их желание отложиться от православия. Решить эту проблему должно было посольство Киприана.

Подготовка к Куликовской битве

За пару лет Киприан наладил контакт со всеми значимыми фигурами расколотой Руси. По плану патриаршего посла объединить Русь могла большая война против Орды. Возглавить поход должен был московский князь Дмитрий Иванович, которому Киприан пророчил всероссийское царствование.

Момент был удачный. Татары как раз пребывали в затяжной смуте. При посредничестве патриаршего посланника интенсивность междоусобных войн была значительно снижена, с проклятых Алексием смоленских и тверских князей всё-таки удалось снять отлучение. На Руси начинает формироваться антиордынская военная коалиция. Киприан интригами и взятками добился шефства над той частью митрополии, которую не контролировал Алексий.

В самой же Москве к «империалистическим» проектам византийца отнеслись с большим скепсисом. Княжество возвысилось как раз на сотрудничестве с татарами. Ханский ярлык позволял великому князю собирать дань со всей Руси. Сформировались контакты, которыми в Москве дорожили. Так, митрополит Алексий в своё время даже ездил в Сарай врачевать ханшу Тайдулы (сюжет фильма «Орда»).

Кроме того, Алексий на дух не выносил Киприана, предполагая, что тот играет на стороне литвинов. Старый митрополит хотел видеть своим преемником не навязываемого ему хитрого византийца, а Сергия Радонежского — надёжного, авторитетного игумена Троицкого монастыря, учителя русского монашества.

Однако Киприан и Сергий, как ни странно, поладили друг с другом. Старец встал на сторону «авантюриста» и признал его законным митрополитом. Сергий, почитаемый за чудотворца и провидца ещё при жизни, полагал, что церкви нужен как раз такой руководитель — деятельный, образованный, нацеленный на объединение всей Руси не только в рамках веры, но и державы. Про Феофана Грека, прибывшего с посольством Киприана, говорили, что он легко и быстро рисует иконы, не глядя на образцы. Киприан с такой же энергией творил жития святых, переписывал старое и создавал новое. Кстати, он же установил церковное почитание князя Александра Невского — воина, не знавшего поражений.

После смерти Алексия Киприан, вполне в своём духе, попытался захватить митрополию вопреки воле князя Дмитрия. Он написал письмо Сергию, чтобы тот помог ему задавить князя «авторитетом», обошёл высланные на перехват отряды и неожиданно появился в Москве. Дмитрий Иванович, впрочем, тоже показал характер. Киприана посадили в погреб как самозванца, а на следующий день вывезли за пределы княжества. Относительное примирение между митрополитом и князем наступило только в связи тем, что у них появился общий противник — правитель Золотой Орды Мамай.

Дмитрия Ивановича благословил Сергий Радонежский, а Киприан, в свою очередь, напутствовал на союз с московским князем сыновей Ольгерда — Андрея и Дмитрия. В мастерской Феофана Грека нарисовали двустороннюю икону Богородицы, которую торжественно вручили объединённому воинству (после победы она получила название Донская).

В сентябре 1380 года русские разбили татар на Куликовом поле. Большими буквами отметим, что Мамаево побоище ДО СИХ ПОР НЕ ОТРАЖЕНО НИ В ОДНОМ ХУДОЖЕСТВЕННОМ ФИЛЬМЕ.

Церковь и Держава: единство формы и содержания

Общая победа лишь ненадолго способствовала улучшению отношений князя и митрополита. Орда скоро взяла реванш, Москва была примучена к выплате дани. Антитатарский альянс развалился. Вместе с ним раскололась и митрополия. Киприан оказался неудобной фигурой и для Дмитрия Донского, и для хана Тохтамыша, и для Константинополя. В ожидании церковного расследования и суда он, впрочем, не скучал — разрабатывал новые политические комбинации.

В 1387 году Киприан без ведома Дмитрия Донского участвовал в организации побега из Орды его сына, пятнадцатилетнего княжича Василия. Наследника великого московского князя он называл царём и смог увлечь юношу своими планами. Киприан обручил Василия с Софьей, единственной дочкой литовского князя Витовта. Это обстоятельство вселяло надежду на то, что Василий в перспективе может наследовать оба центра тогдашней Руси и таким образом завершит объединение.

Дмитрий Иванович был против свадьбы, и неясно, как бы развивались его отношения с сыном, но герой Куликовской битвы заболел и умер. Незадолго до этого Киприан всё-таки получил каноническое подтверждение своего сана, а вскоре вернул власть над всей территорией митрополии и даже расширил её — не без помощи войска молодого великого князя Василия.

В память об умершем князе в окружении митрополита написали «Житие…», в котором просвечивается киприановская трактовка политических событий того времени. Главное свершение Дмитрия Донского — это Куликовская битва. Причина войны — зависть «нечестивого» Мамая, который понял, что царь Земли Русской превзошёл его славой. Киприан также распорядился вписать в летопись, мягко говоря, не соответствующий действительности факт своего благословения Дмитрия Ивановича перед Куликовской битвой.

Следующие семнадцать лет всю энергию своего беспокойного характера Киприан потратил на то, чтобы дезавуировать церковные последствия Кревской унии. Прогнозируемый переход литовской части Руси в католичество так и не состоялся. Даже в Галиции, которая считалась к тому времени утраченной для православия, удалось зафиксировать статус-кво.

Из любого события митрополит выжимал максимум. Когда армия Тимура перешла русские границы, Киприан возглавил крестный ход с иконой Божьей Матери из Владимира в Москву. Как только икона достигла Москвы, великий завоеватель приказал разворачиваться назад. Сразу же была создана легенда, что в тот день Тимуру было видение Богородицы, ведущей на защиту Москвы бесчисленное воинство. Чуть погодя на месте встречи иконы основан Сретенский монастырь, а дата её прибытия отмечалась как день спасения Руси.

Вероятно, именно политическая деятельность Киприана стала основанием для его канонизации православной церковью, потому что в качестве чудотворца, святителя и просто смиренного христианина он точно не прославился.

Незадолго до смерти Киприан принимал работу мастерской Феофана Грека в московском Благовещенском соборе. Вместе со старым другом митрополита храм расписывал ученик Феофана — Андрей Рублёв. Было видно, что русский художник рисует совсем в другом стиле. Без надрыва, без резких вспышек, перелома между божественным светом и тьмой, характерных для Феофана. С мягкой уверенностью, силой. Русская живопись становилась на ноги — точно так же, как и русская держава. Византийцы, приехавшие сюда три с лишним десятилетия назад по приказу исчезающей Восточной Римской империи, стали свидетелями того, как зарождалась империя новая.

[san]

Часть 6. Митридат и другие крымские сюжеты

В Крыму снимали очень много фильмов, в том числе и исторических. В своё время Ялтинская киностудия использовала ландшафт полуострова для изображения всего, чего угодно, — и средиземноморских берегов, и уссурийской тайги, и американских прерий, и афганских предгорий. В этом смысле Крым является универсальной площадкой. Неизвестно, кто и когда в России возьмётся за возрождение Ялтинской киностудии, будет ли она называться Ялтинской или как-то иначе, но в Крыму обязательно будут сниматься фильмы — просто потому, что место по своим природным параметрам идеально для этого подходит.

Однако помимо правдоподобной имитации чужих пейзажей среди продукции крымского кинематографа хотелось бы увидеть также фильмы об истории самого полуострова. Она достойна экранизации.

Вот, навскидку, несколько тем на будущее:

Осада Херсонеса. В 988 году вождь русов Владимир взял Корсунь, женился на византийской принцессе Анне, принял православную веру сам и крестил свою дружину. Событие знаковое и вряд ли нуждается в дополнительных комментариях.

Первая оборона Севастополя. Тут немного сложнее. Крымскую войну 1853–1856 гг. оболгали ещё её современники. Критики Николая I после его смерти использовали любой повод для дискредитации прежней царской политики. В результате до сих пор живут штампованные представления о Крымской войне, в которой отсталая Россия с отвратительно управляемой армией была закономерно разгромлена технически хорошо экипированными интервентами.

Во-первых, разгрома не было. Россия выстояла в войне против коалиции из четырёх государств, два из которых — Британия и Франция — на тот момент считались сильнейшими в мире. Во-вторых, интервенты понесли потери, превосходящие потери русской армии, и были вынуждены отказаться от своих завоевательных планов. В-третьих, героизм и организованность в борьбе против превосходящего по силам противника продемонстрировали и солдаты, и офицеры, и генералы. Если в британскую культуру с Восточной войны прочно вошли такие понятия, как «тонкая красная линия» и «атака лёгкой кавалерии», то нам стоит посмотреть на события и с другой стороны — как обычные линейные части русской армии били английскую и французскую гвардию. К тому же в Крымской войне были также герои и бои, не связанные географически с Крымом, — например, фрегат «Аврора», в честь которого потом назвали известный крейсер, и оборона Петропавловска-Камчатского. (Насколько известно редакции «Однако», как раз такой кинопроект существует и реализуется той же компанией, которая снимала фильмы «Кандагар» и «Матч»).

Крымские партизаны. После Великой Отечественной войны литература и кинематограф изрядно потрудились для героизации партизанского движения Белоруссии, Брянщины и украинского Полесья. История крымского подполья была намного более трагичной и, наверно, тогда показалась не совсем подходящей для таких целей.

***

К этим темам, возможно, мы вернёмся позже, а сейчас я хотел бы остановиться на другой крымской истории. В силу обладания полуостровом Россия является причастной к античному миру не только цивилизационно (через христианство, греческую философию, римское право), но и чисто географически. История античного мира — в том числе и наша история.

Митридат: сорок лет борьбы против мирового господства

В Керчи есть гора Митридат. Она так называется по имени понтийского правителя, который в 63 году до н.э. закончил здесь свою борьбу против мирового господства Римской республики. С Пантикапейского дворца старый царь наблюдал за восставшей армией и предавшим его сыном, которого солдаты тут же короновали импровизированной диадемой, сплетённой из лозы.

Войско пило и гуляло. Намеченный поход против Рима отменялся. Собственно, из-за этого они и восстали. План Митридата пройти по Причерноморью, подняться вверх по течению Дуная, перевалить Альпы и вторгнуться в Италию с севера подстрекатели называли не иначе, как изощрённой формой самоубийства. Дескать, царь устал от жизни и хочет под занавес устроить себе последнее приключение.

Разделяй и властвуй: была ли альтернатива римскому пути

На самом деле план был не так уж и безнадёжен. Митридат хорошо знал Рим. В молодости с несколькими товарищами он даже предпринял тайное путешествие по римским провинциям, чтобы лучше понять своих врагов. Римские легионы непобедимы, если играть по их правилам. Эту военную машину не остановить в бою. Однако и у неё есть слабое место. Рим силён в завоевательных войнах, он живёт с грабежа и добычи, но уязвим, если нажать на чувства покорённых и угнетённых им народов.

Ганнибал почти двадцать лет воевал против Рима без подкреплений с родины. В самой Италии более чем достаточно горючего материала — достаточно появиться любой альтернативе, чтобы восстали те, кто тяготился жестокой властью римского сената. Понтийский царь знал это наверняка, потому что совсем недавно он сам через пиратов оказывал поддержку восставшим рабам под предводительством гладиатора Спартака.

Рассчитывал он не только на рабов. Не все римляне считали, что смысл существования республики — в завоевании мира до пределов цивилизованной ойкумены. На стороне понтийского царя воевали многие римские офицеры. Некоторых он называл друзьями и назначал командовать своими армиями.

Да, некогда Митридат собирал такие армии, что марширующие колонны вытягивались на много дней пути. Размах, невероятный для прежних понтийских правителей. Секрет был в том, что Митридат VI Евпатор (то есть «благородный») стал не только и не столько царём, сколько знаменем антиримского сопротивления всего эллинистического мира. Его имени никто бы и не услышал, если б не существовало Рима.

Начало политической карьеры Митридата было не слишком многообещающим. После смерти отца его властная мать узурпировала власть, четырнадцатилетний мальчик бежал и нашёл убежище при дворе царька Малой Армении. Здесь он и вырос.

Его покровитель завещал своё царство Евпатору в обход законных наследников. Не потому, что не любил своих детей. Наоборот, старый правитель понимал, что быть царём маленького государства в непосредственном соседстве с римскими владениями — слишком тяжёлая ноша. Перед глазами был свежий пример Пергама, самого богатого государства Малой Азии. Его цари во всех войнах поддерживали Рим. Однако в один момент консулы решили, что хорошая добыча лучше надёжного союзника. Разделяй и властвуй — вот главный принцип римской политики. В Пергаме была спровоцирована гражданская война, под её предлогом в страну вошли легионы.

Понтийский принц показался правителю Малой Армении достаточно сильным. У юноши были уникальные данные. Он выступал на арене наравне с профессиональными спортсменами. На уроках письма, культуры и философии он тоже опережал сверстников. Наконец, у Митридата проявились необычные способности к языкам. Потом, когда Евпатор стал царём огромной державы, он мог говорить на языках всех подвластных ему племён.

Вскоре Митридат вернул себе отцовский престол. Он быстро расширил пределы государства до контроля над практически всем побережьем Чёрного и Азовского морей. Усиление Понта неизбежно вело его к конфликту с Римом. Первым сигналом было то, что римляне заговорили об исключительной подлости и жестокости понтийского правителя. Для этого у них были определённые основания. Так, Митридат предложил царю Каппадокии встретиться перед боем и попросту зарезал его прямо на глаза своего и вражеского войска маленьким ножом, спрятанным в поясе. Да, сами римляне поступили бы иначе. Они дали бы правильное сражение, наверняка одержали победу, обратили в рабство всех пленных и разграбили страну. Такая честность в их стиле.

Поворотная точка мировой истории

Завоеванием Каппадокии Митридат перешёл черту, ведь на эту страну нацеливались сами римляне. Сенат отправил Евпатору ультиматум с требованием освободить захваченные территории. Также сенат попытался натравить на Понт другие эллинистические государства, шантажируя их долговыми обязательствами перед римскими ростовщиками и должностными лицами.

Результат оказался несколько неожиданным. Митридат разбил посланные против него войска, пощадил пленников и даже дал им денег на обратный путь домой. Евпатор триумфально занял римские провинции и зависимые от Сената эллинистические государства Малой Азии. О понтийском царе начали слагать легенды, называли Дионисом и намекали на его божественное происхождение. Римского наместника и бывшего консула Мания Аквилия Митридат возил за собой на осле по греческим городам, а потом казнил, залив ему в рот расплавленное золото, намекая на то, что именно взяточничество и корыстолюбие римлян стало причиной войны.

Восставшие греки начали тотальное уничтожение всех римлян, проживавших на их территории. В 88 году до н.э. в ходе так называемой Эфесской вечерни в Малой Азии было убито 80 тысяч римлян — преимущественно должностных лиц, сборщиков налогов, военных поселенцев вместе с их семьями. Боевые действия перекинулись также на европейскую часть Греции.

Историки потом напишут, что у разноплемённого государства Митридата VI Евпатора Диониса не было шансов состояться в качестве единого целого. Объединяющим фактором была только лишь фигура царя. На самом деле суть трёх митридатовых войн против Рима заключалась не в утверждении великой Понтийской империи, наоборот — в борьбе за право на своё культурное разнообразие.

Это была поворотная точка мировой истории. Рим победил — и тем самым завершил унификацию всей европейско-ближневосточной цивилизации по своему образцу. На несколько благословенных столетий наступил мировой порядок.

Но скоро отформатированная, лишённая своих культурных корней античная цивилизация сгнила изнутри и рухнула под напором варваров. Тысячелетие Тёмных веков наступило отнюдь не случайно. Деградация и откат назад были естественным продолжением насильственной зачистки прежнего разнообразия культур. Также не случайным было то, что восточная, эллинистическая часть Римской империи смогла устоять и возродить хоть отблеск прежней славы в виде Византии. Она была ближе к корням.

***

Если история хоть чему-то учит, то человечеству и в III тысячелетии нашей эры стоит воздержаться от идей мирового господства. Хотя технически организовать это в масштабах планеты сейчас, пожалуй, намного проще, чем построить Римскую империю две тысячи лет назад.

Именно в этом смысле фигура Митридата Евпатора Диониса, который в своё время встал поперёк глобалистских планов Рима, является интересной сегодня. Понятно, что такую роль играл не только он. В ту же эпоху были и другие исторические альтернативы. Однако Митридат — наш. Просто потому, что он связан с Крымом. В конце концов, именно русские археологи несколько лет назад раскопали могилу последней, шестой, Митридатовой жены, погибшей незадолго до него в ходе восстания. Значит, снимать фильм о нём нужно нам, а не кому-то другому.

[san]

Часть 7. Русские истерны

Кинематографисты многих стран с разным успехом копировали американские вестерны — как правило, с большим вниманием к внешним деталям этого жанра. То есть к лошадиным скачкам, пальбе из револьверов от пояса, особым типажам вроде «невозмутимого шерифа», «крутого парня-одиночки» и «невинно-чистой главной героини» (как правило, дочери какого-то несправедливо подстреленного на собственном ранчо скотовода).

На самом деле секрет долгоживущей популярности жанра кроется совсем в другом. Если препарировать сюжет вестерна, мы выделим самое важное:

 — столкновение и взаимовлияние разных цивилизационных укладов, которое основывается на реальных исторических событиях освоения Дикого Запада; конфликт и сотрудничество между пришельцами и аборигенами;

 — конфликт свободолюбивых переселенцев с продвигающейся за ними государственной машиной;

 — общество Приграничья, в котором слабо представлены закон и порядок — поэтому герои в сложных ситуациях опираются не на закон, а на собственные представления о чести и справедливости.

Эта матрица идеально накладывается на нашу историческую аналогию — освоение русскими Востока и Юга. Не нужно делать русский истерн (east — восток) полностью подобным американскому вестерну. Достаточно расставить три ключевых параметра, указанных выше. Остальное же заполнить своими, а не заимствованными из чужой истории примерами и деталями.

В своё время советское кино сделало несколько хороших фильмов в жанре, немного напоминающем американский вестерн. Лучшие среди них — это «Белое солнце пустыни» и «Свой среди чужих, чужой среди своих». К сожалению, этот кинематографический опыт почти не вышел за пределы исторического фона Гражданской войны, не получил логичного развития в виде фильмов, осмысляющих русскую колонизацию Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии. Между тем, там есть что осмыслять.

Вот исторический каркас для русских истернов в событиях и людях.

Первые зауральские экспедиции. С XII века имеются летописные свидетельства, что новгородцы отправляют за Урал военные отряды для торговли и сбора дани. Пушные богатства «полунощных стран» манят искателей приключений. Первый из нам известных — новгородский воевода Александр Абакумович. В 1364 он перевалил Каменный пояс, основал первый русский городок за Уралом, дошёл до Оби и там разделил свою ватагу на две части — одни пошли по реке к низовьям до моря, другие поднимались к истокам.

Братья Строгановы и атаман Ермак. Ориентировочно в 1579 году казацкий сотник Ермак Тимофеевич, имевший большой опыт боевых действий на территории Ливонии и Речи Посполитой, устраивается на работу в «частную военную компанию» купцов Строгановых. Эта купеческая династия из поморских крестьян фантастически разбогатела во время правления Ивана IV Грозного на освоении Предуралья и Урала. Строгановы основывали города и строили крепости, занимались солеварением, приглашали переселенцев, вели войны с башкирами, татарами и хантами. Для защиты своих владений им нужна была собственная армия.

Ермак предложил вместо обороны от набегов Сибирского ханства собрать казаков и организовать ответное вторжение. Он же его и возглавил. Атаман Ермак погиб в походе, однако всего через год после его смерти на месте ханской ставки был основан город Тюмень, а ещё через год — Тобольск, на долгое время ставший русской столицей Сибири.

Вольное и государственное освоение Востока. Распространение царской власти вплоть до Тихого океана и Камчатки шло по стандартной схеме. Прибыв к туземцам, казаки вступали с ними в мирные переговоры. Старейшинам племени предлагали подчиниться Белому царю и платить ясак, то есть натуральный налог мехами. Взамен — возможность приобщиться к цивилизации, которая обычно выражалась в том, что местных вождей сажали на государственное жалование. Если вопрос не решался мирным путём, применялось оружие. Техническое и военное превосходство пришельцев, как правило, было достаточно убедительным.

Дальше казаки строили или острог, если аборигены были воинственны и не очень дружелюбны, или же неукреплённый зимовник. За казаками тянулись поселенцы, попы, купцы, администраторы.

Голливуду удалось создать классический образ приграничного форта: салун с блэк-джеком и пианино, небольшой магазин, центральная улица, общественная конюшня, тюрьма, иногда церковь и школа. Для поставленных на поток вестернов строились специальные городки в стиле Дикого Запада. Понятно, что наш острог должен быть другим. Но он должен быть в нашем кино.

Принципиальные отличия в способе колонизации американского Запада и русского Востока диктовали климат и география. Казаки двигались преимущественно водным путём. Пешком пересекали участок водораздела, выходили на следующую речку, строили новые лодки, плыли дальше. Зимы пережидали в острогах.

Нередко торговые экспедиции обгоняли царских стрельцов и казаков в освоении новых земель. Так, в 1620 году Демид Пянда, узнав о большой и богатой пушным зверем реке к востоку от Енисея, с группой товарищей отправился торговать с тунгусами, эвенками и якутами. За три года путешествий они прошли более 8 тысяч километров по неизвестным ранее речным путям, открыли реку Лену и удобный выход на неё.

Но всё же, как правило, государственные и торговые дела совмещались. Первые переселенцы одновременно зарабатывали и на торговле, и на охране, и на поиске для царской власти «неясачных людишек» (то есть ещё не обложенных налогом аборигенов). Интересный факт: знаменитый первопроходец XVII века Семён Дежнёв после 19 лет путешествий по Сибири приехал в Москву и забрал своё жалование за все прошедшие годы.

Освоение оказалось прибыльным делом. Атаманы соревновались, кто быстрей, а иногда и дрались друг с другом за новые земли. В казацкие экспедиции пошли частные и государственные «инвестиции». Например, Ерофей Хабаров снаряжал свой поход по завоеванию Приамурья в кредит.

В XVIII веке русская колонизационная волна выплёскивается уже и на другую сторону Тихого океана. Возникает Русская Америка, самые южные поселения которой почти доходят до современного Сан-Франциско.

Во многих вестернах используется лубочный, но всё равно достойный будущего использования приём создания контраста между прежней дикостью и наступившей цивилизацией. Либо герой, состарившись, возвращается в места своих давних приключений, либо воспоминания идут флэшбеком, либо просто показывается, что произошло через столетие. И видно, как всё изменилось. Раньше там царила дикая природа, и каждый был сам за себя. Теперь там выросли города, в которых люди спешат по каким-то своим городским делам… В нашей истории тоже было нечто подобное. Осталось только показать это в кино.

 

[san]

Часть 8. Триумфы и интриги Ивана Великого

Наш масскульт ещё в докинематографическую эпоху был неравнодушен к личности царя Ивана Грозного и в такой же степени несправедливо игнорировал его великого деда Ивана III, который на самом деле и заложил основы послеордынского русского государства.

Приключения Иоанна Васильевича (внука) расписаны в удивительных подробностях. А поскольку реальной биографии царя явно не хватало на все творческие задумки, то уже в XIX веке в ход шли вымышленные истории. Так, дебютной оперой молодого русского композитора Николая Римского-Корсакова в 1872 году стала драма «Псковитянка», в которой Иван Грозный встречает и теряет свою внебрачную дочь. Много лет спустя композитор написал «приквел» к этой истории. Опера «Боярыня Вера Шелога» рассказывает о том, откуда, собственно, дочь взялась.

Александр Островский в 1867 году написал пьесу «Василиса Мелентьева», которая считается не только высокохудожественным, но даже историческим произведением. Хотя само появление в хрониках Василисы, которая считается то ли шестой, то ли седьмой женой Ивана IV, вероятно, является заслугой летописных фальсификаторов. А если уж она существовала, то точно не оказала никакого влияния ни на царя, ни на течение русской истории.

И таких примеров довольно много. Михаил Лермонтов, например, взял эпоху Ивана IV для того, чтобы под видом купца Калашникова изобразить трагедию поэта Пушкина, тоже защищавшего честь жены и погибшего на дуэли.

В случае же с Иваном Васильевичем (дедом) лишнего придумывать не нужно. Площадка не затоптана: никто ещё не брал даже реальные драмы в семье и политике великого князя московского, первого «самодержца всея Руси».

Наследники самодержца

Приближаясь к своему шестидесятилетию, Иван III с большой долей вероятности мог предполагать, что его преемники не сохранят созданную им державу. Власть великого князя — это прежде всего вопрос персональной удачи и авторитета. Да, Москва возвысилась за четыре десятилетия его правления. Русь скинула вассальную зависимость от татарских ханов, а Золотая Орда доживала последние годы. Удельные князья, родные братья Ивана, приведены к покорности или уморены в темницах. Города-конкуренты — Тверь и Новгород — завоёваны и усмирены силой оружия.

Однако после смерти старого князя традиция должна была всё вернуть на свои места. Преемник Ивана III, внук Дмитрий, единственный ребёнок его покойного сына Ивана Молодого, в любом случае обязан был поделиться властью с другими членами династии. У князя было ещё пять сыновей от второго брака с Софьей Палеолог, и каждому нужно выделить удел.

Кроме того, могущество московского боярства уже вплотную приближалось к положению удельных властителей. Иван III сильно раздвинул границы княжества — и опять же по традиции должен был делиться завоёванными землями с аристократами, пропорционально военному вкладу каждого из них. Ряд придворных семей упрочили своё положение. При новом же князе у них открывались ещё более заманчивые перспективы.

Собственно, весь московский двор группировался вокруг наследника Дмитрия, официально уже венчанного на великое княжение и назначенного соправителем. Формально его власть равна власти деда. Фактически было не совсем так, но придворные, предполагая, что не сегодня, так завтра Дмитрий сменит Ивана, стремились застолбить дружеские отношения с принцем.

Вот это панибратство и беспокоило старого князя. Он видел, что Дмитрий станет марионеткой в руках двора. Внук не хотел слушать советов и втайне просто ждал, когда наконец дед освободит своё место. Осознавая, какие беды грозят всей Руси при таком неподходящем правителе, Иван III решил пойти против традиции престолонаследия и задумал заговор против собственного внука, которого сам же и короновал. Его сообщником стал мятежный сын Василий, недавно чуть было не лишившийся головы за попытку украсть княжескую казну и бежать с ней на север.

Удар по новгородским «дачам»

На старте соперничества в 1499 году Василию было двадцать лет, Дмитрию шестнадцать. В этом плане дядя имел фору перед племянником, хотя, конечно, исход их противостояния решался не на простой дуэли.

В пользу Дмитрия играло то, что он был уже не наследником, а фактическим обладателем шапки Мономаха, законным великим князем. За ним стояли могущественные боярские семьи, в то время как Василий унаследовал от матери, племянницы последнего византийского императора, нелюбовь московского двора.

Софью или Зою Палеолог считали умной, но гордой, хитрой и коварной женщиной. Плюс ещё отравительницей и колдуньей. Насчёт последних двух пунктов слухи были настолько убедительными, что Иван III обвинял жену в попытках сжить его со свету ворожбой и зельем. Но так ничего конкретно не доказав, распорядился отрубить головы нескольким «бабам лихим» из свиты княгини.

Однако в глазах Ивана III тот факт, что старший сын Софьи не имел поддержки при дворе, был даже преимуществом. Тем лучше — злее будет, когда придёт час расправиться со слишком высоко взлетевшими боярами. Последнее старый князь считал неизбежным, если его наследник захочет удержать самодержавную власть, да и саму державу.

Первый удар заговорщики нанесли по экономической платформе аристократии.

Два с лишним десятилетия назад Иван Васильевич завоевал Новгород и жёстко зачистил местные элиты. Тысяча первых мужей новгородской земли была репрессирована, их земли были поделены между великим князем и московскими боярами. Придворные смотрели на свежеприобретённые новгородские «дачи» приблизительно так же, как олигарх XXI столетия — на свои ресурсные активы в странах третьего мира. Жили они в Москве, в имениях сидели управляющие, военную службу на местах фактически никто не нёс. Эта проблема до сих пор не вылезла боком только потому, что авторитет Ивана III среди соседей был довольно высоким — никто не рисковал попробовать оборону новгородских земель на прочность.

Эти «дачи» Иван III и решил конфисковать. Василий был объявлен великим князем Новгородским и Псковским с тем, чтобы, во-первых, навести порядок в военной службе, во-вторых, сформировать свою личную армию, в-третьих, ослабить позиции московских «дачников». Новгород и Псков сопротивлялись назначению. Василий по статусу был удельным князем — получается, Москва приравняла эти земли к уделам. Что расценивалось как нарушение прежних договорённостей с Иваном III. Одновременно назревала война с Литвой. Великий князь Московский, впрочем, оставил Василия самого разбираться с новгородцами и литовцами, потому что против него выступил двор.

Чёрный пиар против власти: как это было пять веков назад

Рубеж XV и XVI веков — удивительный период, рассматривая который сломали головы многие историки. В русских летописях в этот момент творится чёрт знает что. Ивана III, самодержца всея Руси и победителя Золотой Орды, хроники поносят так, что трудно поверить, как такое можно писать про здравствующего и правящего монарха. Его называют «бегуном от татар», «предателем христианства», трусом, боящимся собственного народа. С «римлянкой» (то есть женой Софьей) он задумал забрать казну и уехать «к Окияну-морю». Ставленник Ивана III на престоле митрополита — «злобесный волк» и «первый отступник в светителях нашей земли».

Особое внимание летописи уделили периоду освобождения от золотоордынской вассальной зависимости. Единственным героем в этой истории является сын великого князя — Иван Молодой, отец Дмитрия. Он разбил татар, не слушая злокозненных советов Ивана III договариваться миром. Историческая реконструкция не подтвердила подлинности этих свидетельств: не сошлись даже географические перемещения фигурантов событий. Продмитриевская партия открыто дискредитировала Ивана III — и у него, похоже, не нашлось способов ни помешать им, ни впоследствии обелить своё имя для истории.

Великий князь ответил точечными репрессиями против тех бояр, у которых хватило бы решимости осуществить дворцовый переворот. Дальше уже время работало на реализацию его планов: Василий оказался успешным в своей новгородской политике и быстро набирал силу.

Дмитрий же, пассивно ожидавший смерти деда, дождался, что в 1502 году его посадили под домашний арест, а имя перестали упоминать в литургии. Это означало, что его вычеркнули из списка династии.

Чтобы ещё больше укрепить положение Василия, Иван III объявил его своим соправителем и незадолго до собственной смерти начал подготовку к свадьбе сына. Василий и здесь был последователен в неприятии придворных традиций. Впервые в русской истории правящий монарх женился не на иностранной принцессе или местной аристократке из княжеской семьи, а на дочери служилого боярина (то есть дворянина) с Новгородской земли.

Брак с Соломонией Сабуровой мог бы быть удачным — во всяком случае, интриг и конфликтов в княжеской семье, которых вдоволь наелся его отец, в семье Василия III не было. Однако жена оказалась бездетной. Это обстоятельство, кстати, стало роковым для Дмитрия. Московский двор, видя бездетность князя, вновь начал рассматривать внука Ивана III в качестве вероятного претендента на престол. Дмитрий был удушен угарным газом.

Чтобы получить-таки законного наследника, спустя двадцать лет супружеской жизни великий князь развёлся и вторично женился на Елене Глинской. В семье родилось двое сыновей, старший из которых известен под именем Ивана Грозного.

[san]

Часть 9. Смутное время и забытый «Спаситель Отечества»

Чтобы оживить интерес к литературной классике, иногда историческое кино снимают в современном антураже. Сюжет тот же, а герои будто бы живут в наше время: одеты в современные костюмы, ездят не на конях, а на автомобилях. Шекспировские трагедии так, наверное, уже все пересняли. Из русских экспериментов в этом направлении — фильм «Борис Годунов» 2011 года по Пушкину (Александр Сергеевич, в свою очередь, вдохновлялся «Историей государства Российского» Карамзина, которой он зачитывался в ссылке).

Обычно такое кино много хвалят, но мало смотрят. Специфический жанр, близкий к театральному. Диалоги часто в стихах — сценарий-то заложен классической пьесой.

А если выйти за рамки? Создать не реплику, а полноценный фильм с оригинальным (то есть ранее не представленным) сценарием. Зачем? Затем, чтобы аналогии между историей и современностью сделать понятными каждому. Чтобы не намекать, а показать.

Тем более что в русской истории есть такой сюжет, о котором стоит напомнить прямо и недвусмысленно. Речь идёт о тяжелейшем кризисе, известном под названием Смутное время.

Неизвестный герой

В кино должен быть главный герой, и на эту роль можно попробовать выдвинуть человека, получившего от современников официальный титул «Спасителя Отечества», а вот потом почти забытого. Это, конечно, не Кузьма Минин и не Дмитрий Пожарский. Они таких титулов при жизни не удостоились, зато их больше прославили потомки. А нашего героя позднейшие историки как раз и невзлюбили — отчасти заслуженно, потому что биографией он обладал далеко не кристальной. Хотя именно он был «и.о.» царя до решения об избрании Михаила Фёдоровича Романова, а после был награждён щедрее любого другого.

Это князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой. О его жизни до Смуты мы почти ничего не знаем, но в 1608 году он всплывает в окружении «тушинского вора» — второго самозванца, выдававшего себя за чудесно спасшегося (в очередной раз) царевича Дмитрия. В лагере Лжедмитрия II Трубецкой и получил свой боярский чин. На всякий случай отметим, что в начале XVII века боярство — это не статус в феодальной иерархии, а министерская должность.

Проверка на патриотизм

…С тех пор, как пресеклась законная династия, прошло уже десять лет. В стране было две Думы, два царя и две валюты. На севере активно действовали шведы, которые в обмен на «помощь» в гражданской войне в секретном протоколе вытребовали себе Корелу с уездом. Польша готовилась к прямому вторжению, а пока оттуда потоком шли наёмники и авантюристы.

Но даже в такой ситуации московская аристократия успевала позаботиться о собственных перспективах. До России докатилась европейская волна повторного издания крепостного права, а элита собиралась стать главным выгодополучателем этого процесса, оттеснив в сторону монархию.

Сияющим ориентиром тогдашней интеграции в мировое сообщество были золотые вольности шляхты соседней Речи Посполитой. Никаких обязательств перед королём и державой, зато абсолютное всевластие над своими рабами. Рабство в данном случае — не метафора, а юридически точное определение состояния несвободной прослойки населения, что называлась холопами.

Как ни странно, но значительная часть русского народа надежды на традиционалистскую реакцию против лихих бояр связывала с «дмитриями-наследниками» Ивана Грозного. Хотя второй самозванец точно так же, как и первый, шёл к власти как раз при поддержке иностранцев, но он был больше свой, чем свои же бояре. Тот же Лжедмитрий II даже на русского не особо был похож. Предположительно, «вор» был выкрестом из евреев. Но люди хотели верить. Эти ожидания обрели силу самосбывающегося пророчества: патриотическое крыло сторонников Лжедмитрия II привело его к разрыву с поляками. Он бежал из их лагеря в телеге, прикрывшись дранкой. Самозванец поклялся, что он умрёт за православную веру, но не отдаст ни пяди русской земли. Призыв нашёл отклик среди многих.

Простые люди, беглые крестьяне, «воры», как называли всех сторонников самозванца, оказались большими патриотами, чем столичные бояре и дворяне, в решающий момент предавшие страну. Московские заговорщики свергли ими же венчанного на царствование Василия Шуйского, поломались немного с выбором наиболее перспективной кандидатуры, а потом всё-таки открыли ворота полякам и присягнули королевичу Владиславу. Действительно, с кем же ещё идти к благословенным порядкам Речи Посполитой, если не с польским принцем.

Хотя через полгода Лжедмитрий II был убит в ссоре с татарским князем Петром Урусовым, однако Семибоярщине и Владиславу Сигизмундовичу всё равно ничего не светило. Наоборот, его смерть открыла возможность для объединения всех патриотических сил России. Одним из вождей восстания как раз и стал князь Дмитрий Трубецкой, приведший под Москву «воров» — армию покойного самозванца.

Испытание победой

На протяжении полутора лет Первое земское ополчение с переменным успехом осаждало Москву и блокировало попытки поляков прислать подкрепления своему гарнизону. За это время земцы успели перессориться и передраться между собой, большинство ополченцев разошлось по домам, но всё-таки к лету 1612 года они контролировали 90% Москвы. У поляков оставался только Кремль и Китай-город.

Осаждённые оголодали настолько, что готовили суп из пергамента русских и греческих рукописей (вот куда делась легендарная библиотека Ивана Грозного — её съели поляки в 1612 году). Солили человеческое мясо. Дохлая ворона в гарнизоне стоила рубль — цена коровы в те времена.

Ожидая падения Кремля, Трубецкой начал подумывать о царской короне. Поэтому, когда к Москве подошли силы Второго ополчения во главе с Дмитрием Пожарским, князь проявил не самые лучшие черты своего характера.

Трубецкой понимал, что ему нужна помощь, чтобы отразить деблокирующий удар поляков, идущих к Москве с подкреплением. С другой стороны, он не собирался делиться славой за взятие столицы. Поэтому при всяком удобном случае подставлял Пожарского под удар. Вожди двух русских армий были в таких отношениях, что опасались встречаться друг с другом и поначалу общались только в переписке.

Москву, впрочем, они всё-таки освободили. Когда поляки сдались, ополчение вступило в Кремль двумя колоннами: Пожарский вёл свои полки со стороны Арбата, Трубецкой — от Покровских ворот. Соединились на Лобном месте и вместе вошли через Спасскую башню. На три месяца Дмитрий Трубецкой занял кремлёвскую резиденцию и возглавил временное правительство. Вскоре собрался Земский собор для выборов нового царя.

Летописец, явно не симпатизирующий князю Трубецкому, свидетельствовал, что Дмитрий Тимофеевич тяжело переживал своё поражение на выборах: лицо у него будто бы почернело, он впал в недуг и несколько месяцев не выходил со двора. Может и так, но как минимум он вышел на коронацию. Трубецкой держал скипетр, Пожарский, который тоже был в списке несостоявшихся претендентов на монарший венец, — яблоко. Дядя Михаила Романова нёс шапку Мономаха.

Кому слава, кому — прибыток

К чести всех участников избирательной кампании, ни один из них не оспорил результаты Земского собора. Это и означало конец Смуты. Интервенция не закончилась, значительная часть России была всё ещё занята шведами и поляками. Но внутренний конфликт был исчерпан. А это означало, что решение проблем с соседями, когда внутри страны есть мир и согласие, вопрос лишь времени и армии. Урок, актуальный сейчас точно так же, как и четыреста лет назад.

Князь Трубецкой не получил посмертной славы, но при жизни вознаграждён был более чем щедро. Среди многих прочих пожалований Дмитрию Тимофеевичу от новой власти числилась Важская область со всеми сёлами и городами. Этот регион на севере европейской части России протяжённостью 400 км с востока на запад и 200 км с севера на юг ранее входил в опричнину Ивана Грозного, потом его держали Годуновы, затем Шуйские. Большой, богатый уезд, к тому же не пострадавший во время Смуты. Кому-то мирская слава и памятник на Красной площади, а кто-то взял деньгами. Такое в жизни тоже бывает.

 

[san]

Часть 10. Приказ тайных дел Алексея Михайловича Тишайшего

Царь Алексей Михайлович многое сделал для русской истории, но мало в ней запомнился: большая часть достижений потом была приписана его сыну. Образ двух монархов как бы склеился в один. Это не единичный случай. Вообще для нашей истории почему-то всегда было характерным либо концентрировать внимание на отдельных страницах (Пётр I, Екатерина II), либо противопоставлять одну эпоху другой (вечный спор между дореволюционной и советской Россией).

В развитии державы намного больше постепенной преемственности, чем принято обычно считать. Именно поэтому упоминание о царе Алексее будет не только справедливым, но также интересным. Монарх, который не только создал спецслужбу, но и самолично ей руководил — это всё-таки большая экзотика.

«Тишайший» и постепенный

Алексей Михайлович получил прозвище «Тишайший» не потому, что шёпотом говорил или отличался каким-то особо спокойным характером, — как раз наоборот. Царь эмоционально бранился и нередко рукоприкладствовал. Потом, впрочем, если чувствовал, что перегнул, то извинялся за своё поведение и делал подарки пострадавшим.

«Тихий» — это в том смысле, что богобоязненный. Царь Алексей выстаивал иногда в церкви по пять часов и колотил по полторы тысячи поклонов. Он вообще был очень дотошным в плане традиций, соблюдал посты, ездил на богомолья по подмосковным монастырям — причём делал это максимально заметно, демонстративно. И наоборот, не особо афишировал свои увлечения, которые могли быть негативно истолкованы подданными. Например, регулярное чтение иностранной прессы и литературы, инженерные эксперименты (Алексей Михайлович лично выполнял чертежи новых пушек), интерес к египетским иероглифам (царь подбирал шифры для тайнописи) или к астрономии.

К этому и много чему другому общество нужно было готовить постепенно. Так, Лжедмитрий I в своё время прокололся на том, что игнорировал традиционный послеобеденный сон. Русские цари после обеда отдыхали. Спали, занимались своими делами в тереме. Лжедмитрий демонстративно шастал по городу. Мелочь, а именно с неё пошли разговоры, мол, царь-то — не настоящий.

Государственник поневоле

Царь Алексей унаследовал престол в шестнадцатилетнем возрасте и, естественно, в первое время не мог рассчитывать на то, что будет допущен к управлению государством. Реальную власть получили его воспитатель Борис Морозов и тесть Илья Милославский. Ранний брак монарха тоже был результатом кремлёвских интриг: придворные дискредитировали понравившуюся Алексею девушку, её отца отправили в Тюмень, а царя женили на дочери Милославского. Несколько дней спустя сестра новоявленной царицы была выдана за Морозова — таким образом, «опекуны» сразу породнились и с династией, и друг с другом.

Старшие товарищи царя у государственного руля отличились удивительным мздоимством. И если Борис Морозов компенсировал свою коррумпированность большим умом, стратегическим размахом и предпринимательским талантом (он создавал промышленные предприятия, экспериментировал с новыми сельскохозяйственными культурами и, в частности, засадил юг России виноградом), то Илья Милославский просто крал из казны. Когда в Москве началось народное восстание против такого правительства, юный царь с удивлением осознал, что ответственность за этот бардак в конечном счёте несёт лично он. Ещё одним открытием стала ненадёжность боярского окружения. Придворные вместо того, чтобы с оружием в руках стать вокруг своего государя, попрятались от погромов во дворах иностранных посольств.

Царь осознал угрозы и сделал выводы. На собравшемся Земском соборе он предостерёг делегатов от пути, по которому пошёл британский парламент — гражданская война и казнь законного короля Карла I не решили внутренних проблем, а лишь погрузили страну в хаос.

Сам же Алексей впервые занялся системной работой. Царь понял, что он находится в информационной изоляции. До московского восстания 1648 года в правительство постоянно шли челобитные с просьбами прекратить злоупотребления и поменять налоговую политику — обо всём этом он просто ничего не знал. Выезды на охоту теперь царь постоянно совмещает с визитами и неформальными встречами. Встречается лично, много общается, переписывается с боярами (первый из русских царей, который пишет сам, а не через писаря). И сразу же виден результат. В 1652 году Алексей Михайлович вовремя купирует конфликт между традиционалистами и живущими в Москве иностранцами — купцами и офицерами, служащими в русской армии. Не дожидаясь погромов, он встречается с полковником Александром Лесли, героем нескольких войн и наиболее влиятельным офицером среди наёмников. Торжественно обустраивается переход Лесли из протестантизма в православие, он перевенчивается с супругой, получает дворянство по московскому чину и богатые подарки, а его примеру следуют многие из «немцев», то есть, иностранцев.

Социальные лифты: как это работало в XVII столетии

Скоро Алексей Романов приходит к выводу, что анализ больших объёмов информации не под силу одному человеку. Он создаёт Приказ тайных дел. Новая служба не даром ест свой хлеб. Помимо организации царского досуга (в первую очередь соколиной охоты, которую Алексей Михайлович очень любил), Тайный приказ выполняет роль личной канцелярии монарха.

В 1654 году начинается война с Польшей за Украину, и на стол правителю ложатся «тетради» псковского помещика Афанасия Ордин-Нащокина, который предлагает простое решение проблемы финансирования армии. Идея заключается в том, что деньги имеют ценность не в силу содержания в них драгоценного металла, но благодаря государственной власти, обеспечивающей их хождение. Начинается печать медных денег, принудительно уравненных в номинале с серебряными. За счёт этого ресурса царь формирует армию «нового строя» — полсотни полков из рейтар, драгун и пехотинцев, — оснащённую современным оружием и обученную линейной тактике.

Спустя шесть лет бесперебойной работы «печатного станка» финансовая пирамида рухнула. Естественно — нельзя ведь на рынок выбрасывать монету в неограниченных объёмах. Из-за этого денежную реформу Алексея Михайловича историки считают провальной, однако поставленную задачу она выполнила. Медными деньгами была успешно профинансирована война с Речью Посполитой и Швецией. И закончилась эта война на берегах Днепра, а не в московском Кремле, как предыдущее столкновение с поляками во время Смуты.

Во всяком случае, сам царь очень высоко оценивал работу Ордина-Нащокина. Дворянина из небогатой семьи начинают двигать по карьерной лестнице, он попадает в правительство, а затем вместе с Посольским приказом курирует сразу несколько «министерств». Фактически, его полномочия аналогичны позднее появившейся должности канцлера. Когда сын Ордина-Нащокина бежал в Европу, боярин попросил отставку в связи с собственной политической неблагонадёжностью, однако царь её не принял. Наоборот, успокаивал: «Человек он молодой, захотелось посмотреть на мир Божий и его дела. Как птица полетает туда и сюда и, насмотревшись, прилетает в своё гнездо, так и сын Ваш припомнит своё гнездо и свою духовную привязанность, и скоро к Вам воротится».

Для сравнения, своего тестя Илью Милославского в то же время царь таскал за бороду прямо на заседаниях боярской думы и вообще не стеснялся в выражениях в его адрес. Показательный пример того, что критерием профессионального отбора становятся не знатность и семейные связи, а способности и служба.

Карьера Ордин-Нащокина в этом плане не уникальна. Социальные лифты заработали с такой производительностью, что уже при Фёдоре Алексеевиче пришлось сжечь разрядные книги и отменить местничество — практику распределения должностей в зависимости от знатности. В Европе, кстати, тоже решали похожую проблему, и многие страны смогли освободить карьерные перспективы в госаппарате и армии от прямой связи со знатностью претендентов только в ходе наполеоновских войн.

***

Царь Алексей заложил в государственное управление верные принципы, а то, что после его смерти вопрос о дееспособной монархической власти долгое время был в подвешенном состоянии, — это, в общем, дело случая и тяжёлой судьбы его болезненного сына Фёдора. Россия по факту уже вошла в лигу великих держав. Ни при Фёдоре и Софье, образованию которых царь уделял большое внимание, ни при его сыне от второго брака Петре, специальным воспитанием которого никто не занимался, свернуть с этого пути Россия уже не могла.

[san]

Фильмы по русской истории, которые нужно снять. Часть 11. Ломоносов – человек и университет

В 80-е годы «Мосфильм» сделал добротную биографическую ленту «Михайло Ломоносов» на 9 серий. Звёзды тогдашнего кино, удачно подобранные (вплоть до портретного сходства) персонажи даже второго плана, глубокая работа историков-консультантов — сегодня так основательно никто уже не снимает. Но это не игровое кино. Это дидактический фильм для просвещения народа, визуализированное дополнение к учебнику истории. Нас, советских школьников, на сериал водили всем классом, вместо уроков — в кинотеатр для детей и юношества «Космос», 10 копеек билет. И правильно делали, что водили.

Однако образ русского учёного заслуживает большего, чем быть человеком без недостатков и непризнанным гением в «Михайле Ломоносове», который явно страдает в своей крепостнической отсталой Родине.

Ломоносов был другим. Энергичный и фантастически трудолюбивый, одарённый незаурядным интеллектом и атлетической силой, сварливый и вспыльчивый, не дурак выпить, а потому постоянно попадающий в разные переделки — он посвятил свою жизнь великому делу Борьбы с Дураками. И добился в этом почти невероятных успехов. Он корчевал явных и мимикрирующих вредителей, он бил их на научных заседаниях и словом, и кулаком, он готовил новое поколение учёных и государственных деятелей в университете при Академии наук в Петербурге и добился открытия полноценного университета в Москве. И это не считая множества личных достижений в области физики, химии, астрономии, географии, истории и литературы.

***

В 25 лет Ломоносов вместе с двумя другими студентами был отправлен на учёбу в Германию. Вопреки устоявшимся стереотипам, что до науки в то время никому не было дела, Россия задыхалась без квалифицированных кадров. Специалистов требовала растущая промышленность. Академия наук снаряжала экспедиции в Сибирь, но не было геологов, чтобы разведать и оценить запасы природных ископаемых. Приглашали иностранных учёных. Но далеко не все стремились ехать на край света, а те, которые ехали, — просили совершенно запредельного вознаграждения. Поэтому свою молодёжь, более-менее способную к наукам, чуть ли не отлавливали, чтобы засадить за парты.

Научный руководитель трёх русских студентов, профессор Марбургского университета и выдающийся учёный с энциклопедическими знаниями Христиан фон Вольф составил им отличную программу занятий, однако не имел большого желания заниматься дисциплиной и воспитанием своих подопечных. Между тем, по 300 рублей, выданные Академией на год вперёд, студенты спустили за несколько месяцев. Из Петербурга выслали ещё — с тем же результатом. Более того, в университет к Вольфу пришли кредиторы. Оказалось, троица успела наделать долгов по всему городу. Реальные расходы на студентов кратно превысили запланированные и приблизились к сумме, которой хватило бы на содержание полуэскадрона драгун со строевыми лошадьми.

Президент Академии наук выслал молодым людям подробную инструкцию, в которой перечислил дозволенные и строго запрещённые статьи расходов. Он же просил Вольфа заняться администрированием студенческого бюджета, дабы они не спускали деньги на сумасбродства и учителей танцевания/фехтования.

Философ в ответ написал утешительное письмо, что, по крайней мере, на Ломоносова российская казна потратилась не зря. Студент не только весьма преуспел в науках, по словам Вольфа, он искренне стыдился своих «продерзостей», «неучтивых поступков» и сделанных долгов.

Весёлая жизнь русских студентов в немецком университете продолжалась три года. Следующего их наставника, руководителя лаборатории горного дела во Фрайберге Иоганна Генкеля, Петербургская академия наук настоятельно просила держать учеников в чёрном теле в качестве «заслуженного и неминуемого наказания» за их прежние «непростительные бесчинства». В Марбурге у Ломоносова осталась беременная жена — девятнадцатилетняя дочка хозяйки дома, у которой студент снимал комнату.

С Иоганном Генкелем отношения Ломоносова не заладились, что и не удивительно. Хороший химик и металлург, Генкель с немецкой педантичностью принялся реализовывать совет Академии посадить студентов на хлеб, воду и тяжёлые исправительные работы. Каждый выдаваемый талер он сопровождал получасовой проповедью о бережливости. Ломоносов к тому же подозревал, что Генкель присваивает часть средств, высылаемых на их содержание. Очередной скандал закончился безобразной дракой, после которой Михайло Васильевич скрылся из лаборатории, прихватив в качестве компенсации за год унижений дорогие пробирные весы.

Ещё год он путешествовал по Германии и Голландии, какое-то время снова жил в доме у тёщи. Один раз попал в руки к прусским вербовщикам. Напившись в трактире с солдатами, очнулся в казарме в качестве новобранца тяжёлой кавалерии. Ночью Ломоносов бежал из крепости, переплыл ров и, благополучно уйдя от погони, к утру перешёл границу с Вестфалией, благо Германия тогда была нарезана на микроскопические княжества.

***

Приключения Михаила Ломоносова я описываю не для того, чтобы бросить тень на великого учёного. Наоборот, как раз такой характер нужен был тогда нашей науке.

Чтобы довершить образ, приведу ещё одну историю — уже из петербургского периода жизни Ломоносова. На него напали трое матросов с целью грабежа. Он избил всех троих, а потом ещё раздел и ограбил. С такой же энергией Михаил Васильевич взялся наводить порядок в Академии.

Санкт-Петербургская академия наук, учреждённая Петром Великим в 1724 году, за восемнадцать лет работы не смогла подготовить ни одного русского профессора. Иностранцы в руководстве продвигали таких же иностранцев — своих знакомых, родственников. Среди них были достойные учёные и даже светила мирового уровня, вроде Леонарда Эйлера (только его позитивные отзывы о научных работах Ломоносова и защитили на первых порах молодого учёного от недоброжелателей). Многие иностранцы меняли подданство и переезжали в Россию навсегда. Но это была ещё не русская наука.

Со временем, конечно, она стала бы русской. Администрация заказывала переводы научных работ с иностранных языков, чтобы создать минимальную книжную базу для отечественного высшего образования. Процесс потихоньку двигался, но с появлением Ломоносова «русская партия» получила самый настоящий ледокол для таранного удара по академической мафии.

Поначалу мафия пыталась даже сопротивляться. В 1743 году за «недостойные поступки» Ломоносова посадили под арест на 7 месяцев. Как раз в это время к нему приехала жена из Марбурга с четырёхлетней дочерью и своим младшим братом, как она думала — на обустроенную квартиру.

Но уже с середины 1740-х большинство недоброжелателей предпочитает держать своё мнение о Ломоносове при себе. Он получает профессорскую кафедру и открывает первую в России химическую лабораторию. Ломоносов становится влиятельной фигурой, его вознаграждает императрица премией в 2000 рублей. В казне в то время не было денег, и с Михаилом Васильевичем рассчитались медными монетами — доставили к дому два воза.

Он основывает стекольный завод, создаёт мозаичную мастерскую, пишет проект Московского университета и готовит для него научные кадры. Собственно, Ломоносов и был первым университетом для России — в том смысле, что он сам по себе научно-исследовательский комплекс.

***

Он умер ещё не старым человеком, но успел очень многое. И ошибался тоже часто. Например, он собирался через Сибирский (то есть Северный Ледовитый) океан наладить регулярное транспортное сообщение с Азией на деревянных парусниках, но к реализации этого проекта технически реально подойти только сейчас, в эпоху атомных ледоколов. Верил, что на Венере живут люди, подобные нам, только некрещённые. Считал, что балты относятся к славянской группе… Да на основе одних только заблуждений Ломоносова можно снимать отдельный фильм. А что касается достижений и успехов, я даже не знаю, как это всё вместить или хотя бы обозначить.

[san]

Фильмы по русской истории, которые нужно снять. Часть 12. Великолепный век без «французской булки»

Режиссёрам не нужно лишний раз напоминать, чтобы они обратили внимание на дворцовые истории императорской эпохи. Снимают и так. Хотя бы потому, что это красиво. После того, как турки запустили свой «Великолепный век» с Сулейманом и Хюррем, интерес к османской истории в странах, где крутили сериал, вырос приблизительно вдвое (если считать по запросам в гугл и продаваемой книжной продукции).

Западное кино предусмотрительно позаботилось даже о тех, кому настоящая история не очень интересна. Лучший пример такой адаптации — вымышленный мир «Игры Престолов», который в основе своей не такой уж и вымышленный, потому что сконструирован из тех же исторических сюжетов, штампов, костюмов и т.д. Историческим сериалам тоже не мешало бы позаимствовать кое-что из арсенала качественного фэнтези — динамику сюжета, драматургию, эмоции. Реальные события нуждаются в яркой обёртке не меньше, чем выдуманные.

Из последних русских экспериментов в данном направлении — сериал «Екатерина». Да, к сожалению, наш Великолепный век до сих пор вращается вокруг Екатерины II. Образы других императоров и императриц XVIII–XIX вв. популярная история либо игнорирует, либо подменяет карикатурами. Иногда это делается с «благой» целью ярче выделить достижения Петра Великого и Екатерины II на блёклом фоне предшественников и наследников, но чаще — по неведению и из-за удивительной живучести негативных стереотипов. Что, как минимум, несправедливо.

Ещё хуже, что история, в которой условно нормальные правители попадаются только эпизодически, не склеивается в целостную картину. В ней нет смысла, цели и преемственности.

Не только в кино, но и вообще в нашем отношении к истории будет правильным исходить из презумпции адекватности царской власти. Если не доказано обратное, то её действия следует считать логичными, обоснованными и полезными для страны. На самом деле в основном именно так и было.

Чуть ниже — краткая справка на тему, что и почему происходило на российском престоле на протяжении столетия после Петра Великого.

***

В заслугу Екатерине I (1725–1727), второй жене Петра I, как минимум следует поставить предотвращение династического кризиса и новой смуты. Пётр I умер, оставив вопрос престолонаследия в доме Романовых в очень запутанном состоянии. Он короновал супругу в качестве соправительницы «в знак особых заслуг», что можно было толковать как стремление видеть её своей преемницей на троне. При этом единственным прямым наследником императора был его 9-летний внук Пётр, сын замученного и отрёкшегося от престола царевича Алексея. Чтобы решить конфликт, Екатерина даже подумывала о противоестественном брачном союзе наследника и своей дочери, которая приходилась ему тёткой.

Проблема снялась сама собой из-за скорой смерти императрицы. За недолгий век своего правления она успела открыть Академию наук и дипломатическими усилиями закрепить прежние завоевания России. В народе её любили, хотя само восшествие на престол женщины было воспринято обществом с очень большим удивлением.

***

При Петре II (1727–1730) России на негативном опыте предстояло убедиться, зачем вообще нужна императорская власть. На трон был посажен ребёнок — естественно, реальные полномочия оказалась в руках царского окружения. После короткой внутриэлитной борьбы верх взяла старая аристократия, оттеснившая «птенцов гнезда Петрова». Госаппарат продолжал работать по инерции и благодаря воровству — зарплат уже не платили. Флот гнил, оставленный без присмотра. Как писал саксонский посланник Лефорт: «Огромная машина пущена наудачу; никто не думает о будущем; экипаж ждёт, кажется, первого урагана, чтобы поделить между собой добычу после кораблекрушения».

***

Вернуть значение царской власти удалось Анне Иоанновне (1730–1740), племяннице Петра I. Ей предложили корону с условием отказаться от всех управленческих полномочий и стать марионеткой в руках аристократии. Отдельно оговаривалось, что Анна не может взять в Россию своего любовника Бирона — деятельный и амбициозный фаворит при государыне кукловодам только мешал. Она всё подписала перед коронацией. А спустя несколько дней прилюдно разорвала договор и приказала гвардейцам арестовать заговорщиков.

Эти десять лет русской истории описаны самыми мрачными красками. К сожалению, большой вклад тут внёс великий писатель Валентин Пикуль своим романом «Слово и дело», книга 1 из этой серии с говорящим названием «Царица престрашного зраку» — как раз про Анну Иоанновну. Да, было засилье немцев. Да, многие бояре лишились голов или отправились в Сибирь. Только при этом умалчивается, что репрессированные русские аристократы, будучи при власти, всеми силами разрушали дело, начатое Петром Великим. Что ненавистная прусская муштра Миниха в короткие сроки создала исключительно боеспособную армию. Под командованием непобедимого фельдмаршала русские впервые ворвались в Крым, взяли Бахчисарай, заняли Молдавию. А под защитой такой армии русский народ начал, наконец, полноценное освоение южного чернозёмного пояса — без этого на неплодородных почвах растущее население задыхалось и голодало.

***

История следующего императора Ивана VI (1740–1741) — это наш вариант известной легенды про «железную маску». Коронованный в двухмесячном возрасте, он пробыл в статусе царя чуть более года. После дворцового переворота ребёнок был изолирован от родителей и оставшиеся 22 года жизни провёл в тюрьме. Он был убит уже во время царствования Екатерины II при попытке одного офицера возглавить бунт солдат караульной команды и освободить узника (кстати, завязка известного советского фильма «Гардемарины, вперёд!» тоже строится на сфабрикованном деле о заговоре с целью возвращения на престол заключённого Ивана, но только на двадцать лет раньше).

***

Елизавета Петровна (1741–1761), которая приходом к власти на 100% была обязана гвардейским полкам, ни в чём не могла отказать своим придворным. Так, младший брат её фаворита Алексея Разумовского в восемнадцатилетнем возрасте стал президентом Академии наук — назначение шокировало тогдашний научный мир. «Дщерь Петрова» вынуждена была отказаться от попыток монархии вмешиваться в отношения помещиков и крепостных крестьян. Именно тогда под блестящим фасадом Петербургского двора появилась первая трещина между интересами державы и стремлением благородного сословия жить в своё удовольствие, без обязательства служить стране.

***

Подчинить дворян хоть минимальной дисциплине попытался Пётр III (1761–1762). Однако параллельно с разумными инициативами (прекратил преследование старообрядцев, ссылал помещиков в Сибирь за «тиранское мучение» крестьян, запретил пытки, создал Госбанк и постановил печатать бумажные ассигнации) император за полгода своего царствования наделал ряд глупостей. Самой большой из них была попытка развестись с женой и лишить её царского достоинства. Если б не это, Пётр III имел все шансы править до своей естественной кончины и остаться в исторической памяти деятельным реформатором, а не слабоумным, каким его выставили потом в мемуарах организаторы дворцового переворота. На самом деле Пётр и Екатерина в целом придерживались общих взглядов на политику России, и вдова после убийства мужа продолжила многие его начинания, в том числе и непопулярное в армии замирение с Пруссией.

***

Век Екатерины Великой (1762–1796) не нуждается в особых комментариях, а вот образ её сына Павла (1796–1801) давно пора реабилитировать. «Деспот и самодур» на троне серьёзно взялся за подготовку России к большой европейской войне, которую он предвидел. Расходы на царский двор были сокращены в 9 раз, в то же время финансирование армии и флота значительно возросло. Автор мемуаров об этой эпохе, участник Итальянского и Швейцарского походов Суворова граф Комаровский писал: «Образ нашей офицерской жизни после восшествия на престол императора Павла сильно переменился. При императрице Екатерине II мы помышляли только, чтобы ездить в общество, театры, ходить во фраках, а теперь с утра до вечера на полковом дворе».

Жёсткая дисциплина очень не понравилась русскому дворянству. Против императора было составлено несколько заговоров, один из которых оказался успешным.

***

К чести Александра I (1801–1825), цареубийц он не возвысил, а, наоборот, удалил со двора. Победы Наполеона в Европе заставили аристократию с опозданием убедиться, что армейские инициативы предыдущего императора были не его блажью, а безальтернативной стратегией выживания России.

В отличие от отца, Александр интуитивно чувствовал, когда можно надавить на элиту, а когда стоит отступить. Отступать приходилось чаще. «Право» на дворцовый переворот защищало привилегии знати лучше, чем любая европейская конституция. Поэтому в окружении императора всерьёз начинают прорабатывать проекты переустройства России — из расчёта, что в будущем монархия может рассчитывать только на народ и госаппарат. В частности, этим занимался государственный секретарь Михаил Сперанский, человек, которого Наполеон в шутку предлагал Александру поменять на какое-то из королевств.

Под конец правления император совсем пал духом. Он часто говорил, что хочет отречься от престола и удалиться от мира. Именно это и породило впоследствии легенды, якобы Александр I инсценировал собственную смерть в Таганроге, а сам ещё долго жил старцем-отшельником.

***

Там, где Александру не хватило воли и терпения, с большим успехом проявил себя его младший брат Николай I (1825–1855). Он работал по 16–18 часов в сутки и много сделал для превращения России в правое, правильно обустроенное государство. Его не понимали, не любили и боялись. Всю жизнь император провёл в разъездах, проверках, выявлении злоупотреблений. Понимая и тяготясь своей ролью жандарма и инспектора, Николай после премьеры гоголевского «Ревизора» с юмором отреагировал на сатиру: «Всем досталось, а мне — более всех».

***

«Великолепный век» сделал Россию наиболее могущественной державой континентальной Европы, однако внутри страны уже появилась червоточина. Это противоречие между привилегированным классом с одной стороны и самодержавием с другой. Проблема осознавалась монархией, и путь её преодоления тоже в целом был понятен.

Выход был в союзе с народом, в создании новой элиты, критерием попадания в которую стала бы исключительно служба на пользу державе. Собственно, такой класс уже начал формироваться. В XIX столетии появились целые династии офицеров и чиновников с приобретённым, ненаследственным дворянством. Отцы, добившиеся личного дворянства, передавали своим детям не благородное происхождение, а путь в жизни — и те добивались того же.

Ретроспективно можно сказать, что русский социализм должна была породить не революция, а монархия. Увы, тут самодержавие не справилось. В феврале 1917-го элита свергла царя — и осталась один на один с ненавидящим её народом. Это сразу же и ответ всем поклонникам «французской булки», что было не так с императорской Россией.

P.S. Вместо очередного сюжета на этот раз получился широкий (и поверхностный) обзор более чем столетнего периода русской истории. Но, надеюсь, тоже небесполезный.

[san]

Российский кинематограф время от времени переснимает старые фильмы. Это нормально, все так делают. Не совсем нормально то, что современных режиссеров почти всегда тянет переснять именно то, что сделано на недосягаемой по мастерству высоте. Выбирают самое лучшее из советского кино. Например, «Тихий Дон». Его за последние десять лет пытались делать дважды. С закономерным результатом. Потому что взять такую планку невозможно. НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО. В любом случае новое кино будут сравнивать с шедевром – и вряд ли его авторы услышат о себе что-то приятное.

Между тем, многое в советском кино было снято не так, как можно было бы снять. В 1985 году Одесская киностудия сделала пафосный и скучный фильм в три серии про Николая Николаевича Миклухо-Маклая «Берег его жизни». Вот здесь улучшить прежний результат более чем реально. Вот сюда бы направить энергию римейкеров.

​Среди людоедов

Выдумывать особо ничего не нужно. Биография Маклая очень даже кинематографична.

В 1871 году молодой ученый с двумя слугами высаживается на острове Новая Гвинея с целью исследования флоры, фауны и местного папуасского населения. Первую неделю экспедиция была под охраной команды русского корвета «Витязь». Матросы помогли Маклаю построить хижину, подняли над ней русский флаг. Артиллерийский офицер притащил с корабля пять пудов пороха с кучей пустых винных бутылок и заминировал подходы к дому, попутно объяснив путешественникам, как дергать за ниточки и самим не подорваться на адских машинах. Ученому и его помощникам оставили арсенал ружей и револьверов.

Команда «Витязя» искренне переживала за Маклая и стремилась подготовить его на случай длительной осады в окружении дикарей. Но когда капитан корабля распорядился сгружать на берег запас еды на 300 дней, Николай Николаевич поблагодарил за заботу и сказал, что он не собирается всё время сидеть взаперти. Питаться он будет тем же, что и аборигены, с которыми он собирается установить дружеский контакт. А если же что-то пойдет не так – лихорадка или угроза со стороны туземцев – свои дневники Маклай постарается закопать в герметичном медном футляре под деревом у хижины. Если военный корабль через год не застанет экспедицию в живых, рукопись следует доставить Русскому географическому обществу.

Некоторое время между поселенцами и папуасами держалось состояние напряженного нейтралитета. Туземцы иногда подходили к хижине за подарками, к которым приучил их Маклай. Ученый предусмотрительно запасся стандартным набором колонизатора: куски яркой ткани, стеклянные бусы, гвозди, рыболовные крючки, пуговицы. Взамен несли кокосы, раз притащили живого поросенка. Но смотрели на пришельцев злобно, об исследованиях при таких отношениях не могло быть и речи. 

На утро 11-го дня Миклухо-Маклай решительно настроился идти знакомиться с папуасами в их деревню. Взял револьвер. Подумал и выложил. Если он устроит стрельбу, так или иначе им не жить. Воевать против всех окрестных племен втроем (причем, один из слуг – это 12-летний чернокожий мальчик) они точно не смогут. Тогда как пистолет на поясе сам по себе может спровоцировать на то, чтобы его применить.

Приняли исследователя совсем не дружественно. Взбудораженные дикари собрались всей деревней, мужчины при оружии. Пустили пару стрел. Один туземец размахивал копьем и чуть не попал в глаз. Языка Маклай не понимал, но явно было видно, что ему не рады. Стоило бы уйти, но Николай неожиданно для самого себя шагнул в тень ближайшего дерева, снял ботинки и лег спать. 

Наверное, это стало поворотным моментом в истории экспедиции. Аборигены были убеждены, что белый человек неуязвим, раз он совершенно спокойно смог заснуть прямо на глазах вооруженной толпы. А может он и не человек? Может, это добрый дух или великий предок племени, который через тысячи лет вернулся домой в таком странном обличии?

Всё в поведении путешественника подтверждало первые догадки папуасов. Маклай подарил им железные орудия труда – в язык бонгу вошли и до сих пор используются некоторые русские слова, например, «топор». Белый человек привез с собой семена тыквы, огурца, фасоли. Высадил манго, хлебное дерево, апельсин, лимон и кофе. Даже сто лет спустя растения называли, добавляя к ним имя ученого: «валю маклай» – это тыква, «дьигли маклай» – огурец. Корова называлась «бик маклай» – напоминание о том, что Николай Николаевич в очередной экспедиции озаботился доставкой на остров племенного бычка с телкой.

Рискуя своей жизнью, Маклай остановил междоусобную войну аборигенов. Боролся с работорговцами. Мечтал о строительстве школ, пристаней, дорог и мостов, на что собирался привлечь средства европейских филантропов – не безвозмездно, а с расчетом на будущие доходы от растущей экономики. Подал российскому правительству проект на основание колонии и даже собрал 1200 заявок от добровольцев на поселение, однако получил отказ, мотивированный тем, что поднятие российского флага над Берегом Маклая неминуемо повлечёт дорогостоящие расходы без существенной пользы для государства.

«Колонизатор в пробковом шлеме»

Советское кино интересовал в первую очередь образ Маклая-ученого, опровергавшего расистские теории. Надо сказать, что помимо уже упомянутого фильма 1985 года был куда более удачный, ещё черно-белый – 1947-го года. Как раз после победы над нацизмом антирасистский акцент в фильме был вполне уместен. Но стоит ли нам сегодня придерживаться такой же линии?

Да, Николай Николаевич был в лагере тех, кто отстаивал видовое единство человечества. По поводу чего поругался даже со своим учителем Эрнстом Геккелем. Он писал о том, что популярные тогда гипотезы о переходных расах между белыми людьми и обезьянами не имеют никаких оснований. А все «доказательства», вроде известного анекдота о том, что волосы у папуасов растут пучками, непредвзятый исследователь легко может опровергнуть фактами.

Однако, если разобраться, сегодня нам Маклай интересен не тем, что привез с тропических островов полные коробки волос и черепов аборигенов, а также чучел разных птиц и животных. И не тем, что он придерживался одной теории и отвергал другую. Маклай не столько ученый, сколько человек. Русский человек, который колонизирует, цивилизует окружающее его пространство именно таким способом. Не огнем и мечом, не циничным спаиванием аборигенов, не торговой факторией и плантацией, а добрым словом и добрыми делами. Вот в чём его подвиг.

Раз за разом он возвращался на Папуа-Новую Гвинею, сожалея, что здоровье не позволяет проводить в тропиках всё время. Что приходится выбираться к цивилизации хотя бы для лечения.

Ну, оказалось бы, что тогдашние дарвинисты в чём-то правы и волосы у папуасов растут пучками. Что, Маклай не оказал бы им медицинской помощи? Ерунда. Он отдавал туземцам последние таблетки хины, хотя сам страдал от лихорадки и не знал, когда в следующий раз появится корабль с припасами. Разве не спасал бы аборигенов от расправы в 1881 году, когда австралийцы устроили карательный поход на Папуа-Новую Гвинею? Или не появилась бы у него чернокожая любовница Бунгарая, все упоминания о которой в дневниках Маклая публикуются с сокращениями, а часть записей сожгла жена после смерти ученого?

Ведь не потому Маклай вошел в мифы племен Папуа-Новой Гвинеи, что проводил исследования и печатался в иностранных научных журналах. Его запомнили, о нём сложили легенды потому что он по-человечески относился к человекам. А это свойство души, а не результат научных доказательств. Вот так выглядел наш «колонизатор в пробковом шлеме».

До сих пор потомки местного жителя Тойя (или Туйя, как в дневниках Николая Николаевича) гордятся тем, что именно их предок первым подружился с путешественником. Гордятся и помнят до сих пор, хотя прошло более 140 лет. Вероятно, нам тоже есть чем гордиться.

[san]

Фильмы по истории, которые нужно снять. Часть 14. «Шайки» репрессированных гениев

Есть в советском прошлом интересный, но неадекватно отраженный масскультом феномен. Это секретные научные объекты. Особые конструкторские бюро тюремного типа. Шарашки. «Закрытые» города, которых не было на карте.

Раньше об этом не снимали вообще. Потом появилось пару фильмов по Солженицыну, содержательная претензия к которым заключается в том, в описанной автором атмосфере ещё можно валить лес, но уж точно не получится заниматься физикой и математикой.

Но ведь занимались. Целые коллективы жили и творили в необычных, скажем так, условиях. Достигли при этом поразительных результатов. Создали технику, с которой Красная Армия победила в Великой Отечественной. В рекордные сроки справились с атомным проектом. Запустили человека в космос.

Т.е., речь идет о величайших достижениях нашего народа. Которые без «внутренней кухни» не понять и не объяснить – остаётся только принять мифологию Солженицына или заменить свою реальную историю голливудскими шаблонами.

Как это выглядит

Можно начать с «Туполевской шараги», которая не лучше и не хуже других.

Репрессии 30-х накрыли, в первую очередь, госаппарат, высший офицерский состав, руководство НКВД. Но техническим специалистам, особенно верхушке, связанной с партией и правительством, тоже досталось. В лагерях оказалось немало инженеров и ученых, которых стоило бы занять чем-то более полезным, чем труд на свежем воздухе в условиях Крайнего Севера.

Одним из первых в такую программу попал бывший первый зам наркома оборонной промышленности, авиаконструктор Андрей Николаевич Туполев, осужденный за «вредительство». На второй день новой работы Туполеву поручили сформировать штат конструкторского бюро – т.е., взять ручку, бумагу и составить список известных ему арестованных авиаспециалистов. Подумав, он решил написать всех, кого знает – а знал он всех. И арестованных, и не арестованных. Вдруг, пока шло его дело еще кого-то посадили.

Так, по «туполевскому списку» к порогу конструкторского отдела сектора опытного самолетостроения в один из вечеров 1939 года подвезли троих спецов, которых долго разыскивали по лагерям от Минска до Колымы.

Внутри – ковровые дорожки, лифты, мраморная лестница. Поднялись в канцелярию, где им вежливо сообщают: «Садитесь. Вы прибыли в специальную тюрьму НКВД, ЦКБ-29. Прочтите правила внутреннего распорядка и распишитесь».

Охранник показывает жилые комнаты, потом приглашает: «Пожалуйста, ужинать». Один из новичков развязывает «сидор», достает котелок и ложку, охранник улыбается: «Нет, что Вы. Это не понадобится».

Их проводят в просторную столовую. За столами с белоснежными скатертями сидит человек сто, они поворачивают головы к вошедшим, узнают, многие вскакивают, приветствуют, обнимают. Кроме Туполева тут его ученики Петляков с Мясищевым, уже сами ставшие руководителями отдельных КБ, разработчик ракетной техники Сергей Королев, Роберт Бартини, итальянский аристократ и коммунист, лучший теоретик в советской авиации, Юрий Румер, ассистент Борна, друг и соавтор Ландау.

Девушка в переднике разносит тарелки и чашки. Пожилой химик, большевик, знавший самого Ленина, ворчит: «Почему какао холодный?» В ЦКБ-29 химик занимается лабораторией неметаллов, а пока с внедрением пластмассы в авиацию есть проблемы, выпиливает расчески. Его так и называют: «Главный конструктор расчесок»…

Как работает

Рабочий день в шараге длится 9 часов. Перед войной его увеличивают до 10, а с лета 1941-го – до 12 часов. Зарплату перечисляют семьям, которые могут навещать заключенных. Часть денег можно потратить и на месте – в тюрьме есть магазин, в котором продают всякие бытовые мелочи, курево, продукты, если кому-то мало столовой. Впрочем, от малоподвижного образа жизни и усиленного питания заключенные и так толстеют.

У многих портятся отношения с семьями, но и наоборот тоже бывает. Испытания пробуждают не только худшее, но и лучшее, что есть в душах. Тяжело больного математика Некрасова Туполев держит при себе в качестве консультанта, а реально освобождает от всякой работы по самолетам. Некрасов занимается тем, что спокойно пишет книгу по теории крыла. После освобождения Андрей Николаевич возьмет Некрасова к себе домой – у одинокого старика нет близких, которые могли бы о нем позаботиться.

У венгерского математика Карла Сцилларда в Москве осталась жена с двумя маленькими детьми – без знания русского языка, никому не нужные они оказались в жутком положении. Друзья по шараге обратились к родственникам, те взяли венгров под свою опеку.

В КБ трудятся не только репрессированные гении – на каждого из них приходится до десяти вольнонаемных работников. Секретари, копировальщики, инженеры, мастера, переводчики иностранной литературы, библиотекари. Получается, что практически каждый заключенный руководит отделом свободных людей – ставит задачи, премирует или штрафует при необходимости. У каждого – факсимиле из четырех цифр вместо фамилии или, как его называли, «копыто». Сумма цифр показывала, на какое КБ работал сотрудник. У тех, кто подчинялся непосредственно Туполеву, сумма цифр равняется 11. Например, 0065, 0056, 0074, 0092.

Рабочие отношения свободных и несвободных сотрудников складываются вполне нормально. Вольнонаемные воспринимают конструкторов не как заключенных, а как людей, которым не повезло по жизни. По поводу и без повода приносили цветы, конфеты. Юрий Румер просто покорил библиотекаршу Фаину, прочитав всю необходимую ему иностранную техническую литературу – «и ни разу не взял словаря!» Будучи талантливым физиком, он обладал одновременно и уникальными лингвистическими способностями. В свободное время Румер берет уроки венгерского у Сцилларда, так в шарашке Юрий Борисович выучил свой тринадцатый по счету иностранный язык.

Во что превращается

Дружба дружбой, но в шараге идет жесткая конкуренция между тремя отдельными конструкторскими бюро. Особенно это касается «петляковцев» и «туполевцев». Соперничество доходит до того, что команды не скрываясь радуются неудачам на испытаниях самолетов коллег.

Ещё сильнее обстановка накаляется, когда Туполев забрасывает разработку четырехмоторного самолета большого радиуса действия и берется за фронтовой пикирующий бомбардировщик – т.е., аналогичную по классу машину, которую только что закончил Петляков. Какая бомбовая нагрузка у Петлякова? Тонна? У нас будет две! А если промышленность даст более мощные моторы, то все три. Какая скорость? Наш самолет будет на 100 км/ч быстрее.

С началом войны творческая конкуренция отступает на второй план. Конструкторов эвакуируют из Москвы в Омск, при этом сразу и освобождают – заниматься кучей административных вопросов, связанных с переездом, и при этот оставаться в статусе заключенных вряд ли возможно. А большую часть группы Петлякова – на зависть «туполевцам» – освобождают ещё раньше за успешный запуск в серию пикирующего бомбардировщика Пе-2.

Другие шарашки тоже реорганизовывают. Постепенно особые конструкторские бюро превращаются в закрытые города, жизнь в которых тоже является не менее интересным феноменом. 

В быстром ответе можно использовать BB-теги и смайлы.

Предупреждение: в данной теме не было сообщений более 120 дней.
Если не уверены, что хотите ответить, то лучше создайте новую тему.

Имя: E-mail:
Визуальная проверка: